Сама же Карин была бледно-зеленого цвета.

— Это куда еще пес может утащить ребенка?! Я обязана обсудить это с Хранителем Закона.

— Не надо, — взмолилась Деми, — Tшepp хороший!

И тут я вкрадчиво поинтересовалась:

— Родная моя, а ты уверена, что вы были именно в нашей кладовой? Tшepp не видит разницы, где питаться. И просто представь, что вы были в совершенно чужом доме. Представила?

Дочка захлюпала носом. И мне стало ее так жаль! Захотелось прижать к себе расстроенную малышку, обнять, погладить по голове и уверить, что все в порядке, но… Но нельзя. Деми слишком маленькая, чтобы нести ответственность и за себя, и за собаку. Пусть та хоть триста раз магическая!

В общем, в чайную комнату прибыли я, Карин и маленькая грозовая тучка. Гел, смерив нас веселым взглядом, присел перед Деми на корточки и заговорщицки спросил:

— Наругали?

Найдя благодарного слушателя, моя малышка щедро поделилась своими бедами. А я лишь наблюдала, прикусив губу и истово желая, чтобы в Геле проснулся педагог. Чтобы дело не кончилось великодушным разрешением чего угодно, как это всегда было с Майрусом!

— Да-а, — протянул Хранитель Закона, — как нехорошо вышло. И ведь никто ничего плохого не хотел, а вышло… Эх. Понимаешь, Деми, мне вот вчера пришлось распрощаться с одним из стражей Закона. Хороший человек, сильный маг, патрио… Гм, любит свой край. Но злоупотребляет стимуляторами. И в важный момент его накрыл откат.

Тут Гел посмотрел в немножко стеклянные глаза девятилетней девочки и резко изменил показания:

— В общем, я тебе очень сочувствую, но отругали тебя за дело. Только представь, что в замке начался пожар? Вы с Tшeppом в тесном помещении…

Тут Гел явно вспомнил, что его пес способен телепортироваться.

— Мой пес, конечно, спас бы тебя, — вывернулся Хранитель Закона. — Но кто бы спас Карин, которая искала бы свою подопечную по всему замку?

— Она бы погибла? — ахнула Деми.

— Не знаю, — честно сказал Моргелин, — наверное, кто-то из моих стражей смог бы ее спасти.

Деми, хлюпнув носом, пришла к нам обниматься. После чего повернулась к Гелу и с хитрой улыбкой спросила:

— Так еда у нас есть или нет?

— У нас каша, — хмыкнул Гел. — Крупу и молоко вы не тронули.

А я с трудом подавила смешок: Деми уже освоилась, быстро забыв про те дни, когда каша на молоке была праздником. Так что сейчас для нее это скорее наказание.

После ужина я попросила Гела уделить мне пару минут. Он пригласил меня в свой кабинет, где выставил на стол глиняную плошку с пересохшим печеньем и две разномастные кружки, к которым мгновенно подлетел кофейник.

— Присаживайся, — улыбнулся он.

А я в этот момент с интересом рассматривала кабинет: белые стены, полки из черного дерева, массивный стол из какого-то светлого дерева, серо-зеленый ковер на полу и два стула с подлокотниками. Один для хозяина и один для гостя.

— Здесь нет чайной зоны, — смутился он, — маленькое помещение, но оно мне нравится.

А я только кивнула, скользя взглядом по полкам, на которых среди книг и свитков попадались весьма забавные безделушки.

Сев, я пригубила кофе — со специями — и коротко пересказала свой разговор с алворигом Кельраном.

— Напрямую он не опасен, — задумчиво произнес Гел, — но… Я пришлю к тебе портного, послезавтра посетим прием в магистрате.

— З-зачем? — оторопела я.

— Затем, что Кельран подлая ядовитая тв… Нехороший он человек, Эйлин. Он не сделает тебе ничего плохого, но в разговоре обязательно отпустит пару легких, мимолетных замечаний. Я не хочу, чтобы кто-либо смел обсуждать нас, так что послезавтра покажем себя свету. Это и так следовало сделать, но, как правило, это делают на своей территории, а в бальном зале сейчас склад кое-каких нужных вещей, так что не выйдет.

— Я даже не знаю, за что хвататься, — честно сказала я, когда Гел поднял на меня взгляд. — Бежать ли смешивать маску для кожи лица или подготовить эмульсию для волос. Или обеспокоиться рук…

Меня остановил ошарашенный взгляд Хранителя Закона.

— Зачем?

— Для красоты, — пояснила я.

— Но ты красива, — удивился он и всмотрелся в меня внимательнее, как будто искал изъяны. Не нашел и добавил: — Очень.

А я не стала уточнять, что красота складывается из врожденных качеств и последующего ухода. Зачем? Он-то в любом случае не начнет пользоваться притираниями. Наверное.

Попрощавшись с Гелом, я пошла к дочери. Почитаем немного, поиграем, и настанет время для взятых на дом расчетов.

Но не успели мы прочесть и страницы, как в комнаты Деми со стуком вошла незнакомая женщина в темном платье горничной.

— Добрый вечер, я Тиммира. Я помогу вам подготовиться к приему в магистрате. Пожалуйста, проследуйте за мной, мэтр Альверс ждет.

А я, поднимаясь на ноги, оторопело подумала, что с момента разговора с Гелом прошло не больше часа. Конечно, прежде, чем читать, мы еще немного побесились, покидались подушками, но все равно. Час. Не больше.

— Юная квэнти тоже идет с нами. Хранитель желает представить всю свою семью, — мягко произнесла Тиммира. — Квэнни Эйлин, я надеюсь, что вы останетесь мной довольны. Тогда я буду просить вас о постоянном назначении.

Взяв себя в руки, я спокойно кивнула и позвала Деми. Дочь, чутко чувствующая смену моего настроения, подобралась, вздернула подбородок и плавно выплыла в коридор. Как будто и не она только что скакала по постели.

— Если позволите, я бы рекомендовала вызвать на завтра парикмахера, — негромко произнесла Тиммира.

А я невольно задумалась: точно ли я хорошая мать? Ведь и сама хотела придать волосам Деми хоть какое-то подобие порядка.

— Озаботьтесь этим, Тиммира, — в тон ей негромко произнесла я.

Но Деми все равно услышала:

— Хочу прическу, как у квэнни Меровиг!

— Отличный выбор, — похвалила ее Тиммира.

Что интересно, она очень хорошо ориентировалась в хитросплетениях коридоров. Ох. Могла ли она быть помощницей той имперки?

Все то время, что мы выбирали ткань и фасон, я думала о Тиммире. Гел сказал, здесь нет людей, он пользуется замком только ради каких-то официальных дел или как-то так. Но эта женщина прекрасно здесь ориентируется!

— Вы совсем не вовлечены, — грустно произнес мэтр Альверс. — Может, тогда понадеетесь на мой вкус?

И только в этот момент я обратила внимание, что из всего многообразия образцов отобрала для своего платья грязно-фиолетовый и болезненно-зеленые цвета.

— Прошу прощения, мэтр, — я склонила голову, — трудный день.