Зона хохотала над ними, перекатывая смех раскатами грома внутри жутко набухшей гневом тьмы. Густые черные разрывы, соединенные воедино, вспыхивали уже начинавшими бить по земле разрядами, порой раскрашивая окрестности рапидом. Серебро жахало, долбя по ушам воздушными залпами, заставляло замирать и потом гасло, напрягая уже глаза, рыскающие вокруг и под ногами. Светофильтры маски справлялись через раз, не успевая за мгновениями, порождавшими жутковатые салютные отблески вокруг.

Чертова хозяйка Питера веселилась, заставляя сталкеров уже в который раз задумываться над собственными поступками и их правильностью. Только полный дурак с теми самыми «безумием и отвагой» сунется искать потеряшку, упертого местными, знающими здесь каждый сантиметр. Только идиот, идущий по жизни с белыми рыцарскими цветами, сунется в самое начало Третьего круга во время раскатов Бури.

Ну, значит, так и есть. Они с Баркасом и идиоты, и дураки, и хоть кто еще. Потому что назад поворачивать не оказалось никакого желания. Или ломиться вперед, к Привалу, пока есть хотя бы какая-то надежда на поиск. Хрена, мать, выкуси. И смотри не подавись. Ты же знаешь… раз-два-три-четыре-пять… злобный Урфин вышел поиграть и поискать. Это твои детишки скоро могут стать фаршем. Дайте ему до них добраться. Урфин ухмыльнулся, ухватив за самый кончик свое любимое боевое безумие. О да, этого ему сейчас не хватает для полного счастья.

Баркас остановился. Выпрямился. Чуть качнул головой. Твою мать…

– Пропал?

Баркас не обернулся, просто кивнул.

– Трава выпрямилась. И тут не грунт, а подошва прямо. Гладкая, твердая. Нам с тобой, братишка, надо бы отсюда убраться. До окраины добрались же.

Урфин согласился. Вокруг уже начинался город. Буря жахала уже в километре, не больше. Хорошо, ее немного снесло в сторону и под шлейф не попасть. Пережидать его, теряя сумерки, не хотелось. А по-другому никак.

– Идем в Привал. Там посмотрим.

Посмотрят. Утро вечера мудренее.

Урфин бросил взгляд на темнеющие впереди провалы окон, проломы крыш и сами дома. Пусть тебе повезет, пацан. И мы тебя завтра найдем. Обязательно.

Зона кажется каждому новичку не очень страшной. Поначалу. Что в ней опасного, если не всматриваться с привычкой и пониманием? Очень мало чего-то такого.

Если знать, как и куда смотреть, все сразу становится на свои места. Кто-то, глядя на нее только через ИД-матрицу полноформатного, новомодного, передающего даже запахи визора, скажет: и че? Сейчас Уизли, недавно говоривший почти так же, знал ответ. И ответил бы, случись возможность.

Только именно сейчас такой возможности он не видел. И не ощущал ее ни капли. В отличие от беды, снова охватившей со всех сторон. Вцепившейся в него – не оторвешь. Мрачной, темной и холодной. Как пальцы существа, тащившего его на загривке, больно впившиеся в кожу, разорвав ткань комбинезона на сгибе. Представить силу этих пальцев, схвативших за горло того сталкера, как его… Графа, Уизли не смог. Шея нахального говнюка треснула, брызнула кровью, набухла темным и зашипела криком, задушенным в сломанной трахее.

Зачем он таким человечным с виду мутантам?! Человечным в том смысле, что похожи на обычных людей. Считать их хотя бы насколько-то добрыми Уизли не смог бы даже совсем недавно. Когда еще верил в Деда Мороза.

В древнем, как дерьмо мамонта, фильме про Кольцо орки были такими же. Картонными, с резиновыми лицами, со стремным графоном, но страшные. Сейчас они казались ему страшными, точно. Именно сейчас, когда орки из «Властелина» повстречались в жизни. И пусть они бывшие люди, жившие в Питере, это дела не меняет. И чего Уизли боялся больше всего, так это оказаться обедом. А вдруг?!

Спина чудовища, тащившего его куда-то в темноту, казалась склизкой и холодной. И еще острой из-за позвонков, выпирающих на ней странно кривой линией. Уизли, жуя вонючий кляп, задыхался и боялся. Но больше ему ничего не оставалось. Скрутили его сильно, умело, не пошевелишься. Да даже пошевели рукой, так что? Да ничего, как он выберется, как распутается, что сделает с мутантом?

– Привал…

Уизли обрадовался. Хотя бы не так больно станет спине, снимут, бросят на землю…

– Пискнешь, ублюдок, я тебе кадык выдеру, – пообещал кто-то снизу, за тканью мешка. – Усек?

Он усек. И не пискнул.

– Херов Копатыч со своей базой, – прошипел еще кто-то, – в его Привал сталкерня прет к вечеру табунами.

– Пипец табуны, – фыркнул обещавший выдрать кадык, – сколько их видели? Пятеро, семеро, восемь?

– Нам сейчас и парочки тех хватит, – неожиданно пожаловался «орк», тащивший Уизли. – А у меня уже ноги болят. И спина. На, потащи…

– Пасть завали, – снова посоветовал молчать любитель вырванных кадыков, – и при его быстрее. Ты мне торчишь ваще. А за мной не заржавеет про тебя за должок Мамке шепнуть. Прокатишься в Инженерный, порежут тебя на ремни.

Уизли щелкнул зубами, подброшенный «орком». И снова затрясся, только сильнее. Видно, какой-то там Инженерный очень страшный. И мамка тоже. Хотелось поскулить, как в детстве, вспомнив маму. Прижаться к ней, такой теплой и домашней, заснуть незаметно, проснуться в кровати. Уизли шмыгнул носом.

В бок его ткнули чем-то острым.

– Ща я те нос сверну, понял?

Он понял и, не желая слушать про следующие методы покалечивания, постарался больше даже не двигать ногами, совсем затекшими.

Не пищи, не дергайся, заткнись… «Орки» кого-то боялись. Даже не сталкеров, какого-то Копатыча и Привала. Почему какого-то? Страх и усталость сделали свое дело, он успел забыть нужное. Туда его и вели Урфин с Баркасом. Там люди, свои, надежные и настоящие. Сталкеры с оружием и нелюбовью к местным жителям. А он пролетел мимо, трясясь на вонючей острой спине мутанта.

Куда, зачем они его тащат? Мысль вернулась, сверлила мозг, не желая уходить. Назойливая мерзкая страшная мыслишка, крутящаяся вокруг вертела и костра. Его насадят на вертел и начнут поворачивать, прожаривая до корочки. Или даже сожрут сырым, может, мучая, отрезая куски прямо так…

Уизли вздрогнул, чувствуя снова накатывающий страх. И ведь не верил, когда ехал сюда, даже радовался. И ему завидовали, все завидовали. Говорили, что круто. Ух, расскажешь, как мутантов валил. Валил, блин, мутантов. Зону топтал, посвистывая и фотографируясь с трофеями.

Как же… Они с пацанами так и думали с самого детства. Рубились в нее, прошли насквозь Зону Че, исходили Зону М и потом добрались до Зоны Эс. Пусть и по видео на «ТыТрубе». Как теперь он понимал, все вранье, показанное там. Такие же, как Дикой, лили и льют в уши каждому дураку, заходящему на их сраные каналы, пускающего слюну на стрельбу из «калаша» по шавкам, трущимся вдоль Периметра. Уизли прошел два километра по Зоне и понял простую вещь: все врут. Настоящие сталкеры не носят камеры на шлеме, не ходят снимать Зону изнутри. Просто не могут этого делать из-за опасности. А она здесь повсюду. Только кто поймет это, сидя дома в кресле и запивая мамины плюшки горячим чаем? Никто. И он тогда не понял, и умная мама, и отец, и…