О да. Мартин Б. и фюрер были представлены собравшимся. Явышел, закрыл за собой дверь и разговорился с двумя офицерами, которые ихсопровождали. Фюрер, я сказал им, выглядит очень беспокойным. Несомненно, впоследнее время у него было много неприятностей. Вся эта история случиласьсовсем незадолго до конца войны, и тогда, откровенно говоря, дела шли плохо.Фюрер, сказали они мне, в последнее время был очень утомлен, но все равносчитал, что может привести войну к победному завершению, если приказы, которыеон постоянно отдавал своему главному командованию, будут выполнятьсябезоговорочно и безупречно.

– Фюрер, я полагаю, – заметил сэр Джордж Пэкхем, – в этовремя был в таком состоянии, что…

– Давайте не будем об этом, – сказал герр Шписс. – Конечно,он был совершенно не в себе. У него нужно было отобрать власть по несколькимпричинам, но все это вы можете прекрасно узнать из отчетов своей разведки.

– Помнится, на Нюрнбергском процессе…

– Незачем говорить о Нюрнбергском процессе, – отрезал мистерЛейзенби. – Все это осталось далеко в прошлом. Нас ждет светлое будущее наОбщем рынке, который мы создадим с помощью вашего правительства, правительствамсье Гросжана и других европейских коллег. Прошлое есть прошлое.

– Совершенно верно, – согласился герр Шписс, – именно опрошлом мы теперь и говорим. Мартин Б. и герр Гитлер вышли из комнаты довольнобыстро, минут через семь. По словам герра Б., встреча прошла очень хорошо. Итеперь, сказал он, им с герром Гитлером необходимо отправляться на следующуювстречу. Они поспешно покинули клинику.

Все молчали.

– А что было потом? – нарушил воцарившееся молчаниеполковник Пайкавей. – Что-то произошло? Или произошло до того?

– Поведение одного из наших Гитлеров оказалосьнепредсказуемым, – ответил доктор Райхардт. – Он был больше всех похож на герраГитлера и поэтому особенно уверенно выдавал себя за него. Так вот, теперь оняростнее, чем всегда, настаивал на том, что он настоящий фюрер, что он долженнемедленно ехать в Берлин и возглавить Совет Генерального штаба. Фактически унего исчезли наметившиеся было прежде признаки некоторого улучшения. Теперь онбыл настолько не похож на себя, что я никак не мог понять причин этой внезапнойперемены. Так что, когда через два дня приехали родственники и увезли его домойдля последующего частного лечения, я вздохнул с облегчением.

– И вы его отпустили! – сказал герр Шписс.

– Естественно, отпустил. С родственниками приезжалквалифицированный врач, пациент лечился добровольно, без принуждения, и поэтомуимел право покинуть клинику.

– Я не вижу… – начал сэр Джордж Пэкхем.

– У герра Шписса есть версия…

– Это не версия, – возразил Шписс. – То, что я вамрассказываю, – реальный факт. Русские скрывали его, мы его тоже скрывали. Нопоявилось много фактов и доказательств. Гитлер, наш фюрер, по собственной волеостался в тот день в психиатрической лечебнице, а человек, обладавшийнаибольшим сходством с настоящим Гитлером, уехал с Мартином Б. Потом в бункеребыло найдено тело этого пациента. Я буду говорить прямо и не стану вдаваться вненужные подробности.

– Мы все должны знать правду, – сказал Лейзенби.

– Настоящий фюрер был тайно вывезен заранее продуманнымспособом в Аргентину и жил там несколько лет. Там у него родился сын открасивой арийской девушки из хорошей семьи. Некоторые говорят, что она былаангличанкой. Психическое состояние Гитлера ухудшалось, и он умердушевнобольным, продолжая до последнего часа «командовать своими армиями наполе сражения». Для него это был единственный способ бежать из Германии, и оним воспользовался.

– И вы хотите сказать, что за все эти годы об этом непросочилось никаких сведений?

– Слухи были, они есть всегда. Помните, поговаривали, чтоодна из дочерей русского царя избежала кровавой казни ее семьи?

– Но это же была… – Джордж Пэкхем помедлил. – Это была ложь.

– Одни доказывали, что эти слухи лживые, другие считали ихправдой. Одни верили, что Анастасия и в самом деле Анастасия, великая княгиняРоссии, а другие – что она обыкновенная крестьянская девушка. Какая из этихисторий – правда? Слухи! Чем дольше гуляют слухи, тем меньше людей в них верит,не считая законченных романтиков. Много ходило слухов о том, что Гитлер жив.Никто не утверждал с уверенностью, что осматривал его труп. Русские заявили обэтом, но не представили никаких доказательств.

– Вы действительно хотите сказать… Доктор Райхардт, а самивы верите в эту необычайную историю?

– Ох, – вздохнул доктор Райхардт, – вы спрашиваете меня, ноя уже рассказал вам все, что знал. В мою клинику действительно приезжал МартинБ. Именно Мартин Б. привез с собой фюрера. Именно Мартин Б. обращался с нимпочтительно, как и подобает вести себя с фюрером. Что касается меня, то я насвоем веку перевидал сотни фюреров, Наполеонов и Юлиев Цезарей. Вы должныпонять, что Гитлеры, лечившиеся в моей клинике, были похожи на него и каждыйили почти каждый из них мог бы быть Адольфом Гитлером. Они никогда не смогли быуверовать в свое тождество с ним с такой страстью и силой, если бы не обладаливнешним сходством, если бы не гримировались, не одевались соответствующимобразом и постоянно не играли бы его роль. До того случая я никогда лично невстречался с герром Адольфом Гитлером. Я видел его портреты в газетах, примернознал, как выглядит наш великий гений, но видел только те портреты, которые онжелал сделать нашим достоянием. Итак, он появился у меня в клинике собственнойперсоной, по крайней мере, так сказал Мартин Б., человек, пользовавшийся в моихглазах полным доверием. Естественно, у меня не было и не могло быть сомнений. Яповиновался приказам.

Герр Гитлер хотел встретиться со своими – как бы это сказать– двойниками наедине. Встреча проходила каких-то семь минут. За это время можнобыло успеть переодеться, тем более что их одежда не так уж отличалась. Ктовышел, он сам или один из самозваных Гитлеров? Вышел в сопровождении Мартина Б.и был увезен прочь, тогда как настоящий остался, наслаждаясь своей ролью изная, что таким путем, и только таким путем, он получит шанс исчезнуть изстраны, которая в любой момент может оказаться поверженной врагом. Он был ужепсихически нездоров, охвачен гневом и яростью от того, что его дикие приказы неисполнялись подчиненными, как прежде, беспрекословно. Возможно, он уже понимал,что утратил власть. Но у него оставалось еще два-три приверженца, и ониразработали план его бегства из Германии в другую страну на другом континенте,где он мог бы собрать последователей нацизма – молодых людей, которые такстрастно в него верили. Там должна была возродиться свастика. Он играл своюроль. Несомненно, она ему нравилась.

Да, это вполне в духе человека с помутившимся разумом. Онпокажет этим людям, что может играть роль Адольфа Гитлера лучше их. Иногда онвдруг начинал – ни с того, казалось бы, ни с сего – смеяться, а мои врачи имедсестры, заглядывавшие к нему, отмечали лишь некоторую небольшую перемену вповедении пациента с необычным душевным расстройством. Подумаешь, ничегостранного, с ними такое бывает, с этими Наполеонами, Юлиями Цезарями и всемипрочими. Иногда, говоря языком дилетанта, они делаются более сумасшедшими, чемобычно. Другого выражения я подобрать не могу. Теперь пусть говорит герр Шписс.