– Мужик этот сразу оговорил, что знаться с девочкой не будет. И мне к нему приходить запретил. Через Ларису, мол, связь держать будем, и того достаточно. Познакомиться мне с ним лично не довелось. Деньги, сказал, он станет переводить на сберкнижку. А личных контактов не желает. Мол, не надо, чтобы об их связи с Ларисой пронюхали посторонние. Мол, чувства себя изжили, но ребенка он материально поддержит. И меня тоже, если я чужой грех прикрыть соглашусь.

– Пока что – ни слова о наследстве.

– Так это он так говорил, пока молодой был. Ну, относительно молодой. А как старость подходит, люди мягче делаются, сентиментальнее. Чувствуют, что уж недолго им со своими близкими оставаться, стараются себя с лучшей стороны проявить. Чтобы близкие о них потом с теплотой вспоминали. Вот я и сделал ставку на то, что отец Ульяну рано или поздно разыщет и хоть что-нибудь девчонке отсыплет от своих щедрот.

Алена внимательно посмотрела на мужчину. У нее в голове зародилась одна мысль, но она нуждалась в проверке. И она задала следующий вопрос:

– Скажите, а как получилось, что обеих девочек вы назвали одинаковыми именами? Это как-то связано с получением наследства Ульяны?

– Догадалась, да? – развеселился Филипчук. – Молодец, умная! А моя вот Лариска так до старости дожила, а и не скумекала, почему я вторую девку тоже Ленкой нарек.

– Это вы сделали для того, чтобы в случае, если первая дочка куда-то пропадет или вовсе умрет, вы бы младшую дочку выдали за старшую?

– Ну да. Что-то в этом роде, – пробубнил Филипчук. – Пропадет… умрет… исчезнет… Разные мысли у меня на этот счет были.

Друзья в тревоге переглянулись. Похоже, на роду Ульяне было так написано: умереть молодой. Вот и этот, с позволения сказать, папаша тоже примерялся к тому, как бы половчей от неродной дочуры избавиться, а родную к чужому состоянию пристроить.

– Только не получилось у меня ничего. Что уж теперь говорить! Отец Ульяны хоть и помер, но дочку свою единственную в своем завещании не помянул.

– Откуда вы знаете?

– Лариска сказала. То есть она мне сказала, что отец Ульяны умер. А я уж справки навел и узнал, что все его имущество вдове и детям от законного брака досталось.

– Где же вы такие справки навели?

– А вот и навел. Не надо думать, что Андрей Филипчук совсем ни на что не годен!

Рассказывать правду о том, как он разжился этими сведениями, Андрею не хотелось. Но если бы друзья стали настаивать, наверное, в конце концов он признался бы им в том, что сдружился с охранником, работавшим в доме у отца Ульяны. И тот выболтал своему собутыльнику о том, что старый хозяин наконец-то откинул копыта. Фирмой его теперь владеют дети, а квартира, загородный дом и деньги достались вдове.

Андрей было заикнулся о девочке, воспитывавшейся в другой семье, но охранник поднял его на смех. У старого хозяина таких любовниц, воспитывающих от него детей, была не одна, не две, а гораздо больше.

– Тогда-то я и понял, что ловить ни мне, ни Ульяне тут больше нечего. Помер ее родной папаша, а о дочурке своей даже и не вспомнил под конец! Ошибался я, выходит. Слишком хорошо о нем подумал. А он – скунс! Гад последний! Гнида!

И Андрей принялся со смаком ругать неизвестного подругам мужчину. Они машинально его слушали, пока он не успокоился. И тогда Алена, которую опять посетила смутная догадка, спросила:

– Скажите, а когда это случилось?

– Да уж года три тому назад.

– До или после вашего развода с Ларисой?

– Конечно, до! – вроде бы даже обиделся Андрей. – С чего бы мне от Лариски уходить, если бы Ульяна деньги своего отца унаследовала? Вы чего? Совсем, что ли… того?

Он даже развеселился, неприятно ухахатываясь над глупостью «некоторых».

– Это же просто нелепо! Вы чего, дамочка, а? Совсем того?.. Похоже на то! Но я-то не дурак! Пока надеялся, что Ульяна разбогатеет за счет своего папаши, терпел и ее, и Лариску. А как надежда рухнула, я и ушел. На фига они мне все трое сдались? Дуры! Не ценили мужика, так им и надо!

– А как же Лена?

– Ленка? Тоже еще та пройда! В мать пошла! Моего в ней ничего нет. Иной раз я даже думал, что Ульяна и то на меня больше похожа. А Ленка – вся в мать. Даже ребенка на стороне нагуляла, как и она. И квартиру ей мужик точно такую же купил, как когда-то хахаль моей Лариске с барского плеча сбросил. Две шлюхи – две квартиры. Вот умора-то!

И Андрей жизнерадостно заржал. Друзья смотрели на него со смесью презрения и жалости. Этот человек, кривлявшийся перед ними, был настолько низок душой и себялюбив, что даже не осознавал, какое отвращение вызывает его рассказ у окружающих.

Если прежде друзья не знали, с какого боку подступиться к печальному известию о судьбе Лены и ее ребенка, то теперь колебаться они не стали:

– Кстати, о вашей родной дочери, о Лене… Сегодня днем при переходе через дорогу ее сбила машина.

– Насмерть?

– Пока что Лена борется за свою жизнь.

– В больнице она?

Нет, дома валяется! Надо же, какой он все-таки идиот! А еще над другими подтрунивает.

– Но не это самое скверное, – продолжила Алена. – Ваш внук… Коля…

– А с мальцом-то чего случилось?

– Он тоже… пропал.

Филипчук вытаращил на них глаза:

– Куда пропал?!

– Исчез. Предположительно похищен.

– Похищен? – почесал репу Андрей. – Ну, ко мне никто за выкупом не обращался. Да мне и платить не с чего! Я же не работаю, на пенсии нынче. Да и пенсия у меня социальная.

Так и хотелось у него спросить – а отчего же так? Почему вы получаете социальную пенсию? Небось сидели всю жизнь на шее у Ларисы? А когда сидеть стало слишком неуютно, быстро перебрались на более молодую и выносливую шею.

– Выходит, Ленка при смерти, а Колька пропал?

– Да.

Но если Алена думала, что отец и дед зальется слезами или хотя бы озаботится судьбой своих близких – дочери и внука, то она горько ошибалась. Филипчук действительно озаботился, но отнюдь не этим.

– Это что же такое получается? – глубокомысленно произнес он. – Получается… получается, что теперь я наследник Ульянки с Ленкой? А если Лариска тоже в ящик сыграет, обе квартиры мне одному достанутся? Вот это фокус! Вот это я удачно с вами повстречался!

Друзья буквально онемели от такой бесчувственности. Ладно еще они стерпели, что при известии о смерти Ульяны папаша Филипчук не выказал никаких признаков печали. Хотя это тоже некрасиво, все-таки перед всем миром Ульяна была его дочерью, она росла на его глазах, шалила, взрослела. Наверное, она когда-то обнимала Филипчука, называла его своим дорогим папочкой. Ну, это все сантименты, допустим, Филипчук на них не падок. И поэтому весть о смерти Ульяны он воспринял равнодушно.