Под знаменем чёрным гигантской борьбы,

Под звуки, ребята, призывной трубы!

Дверь рухнула. Атланты двумя волнами ворвались внутрь. Послышались крики и звуки боя, быстро погашенные третьей ворвавшейся волной атлантов. Некоторое время спустя из хранилища начали выводить пленных анархистов. Первой, высоко задрав прекрасную голову, шла сдобная девушка Марфа. За ней – длинная цепочка овощных героев. Каждого из них поддерживали под локти по двое атлантов.

Нахаба распоряжался погрузкой анархистов. Стожар подошёл к нему и, скрестив на груди руки, встал рядом.

– Гражданину начальнику! Я тут до вас узнать пришёл! – поинтересовался он с южнорусским акцентом. – А мне в какой магтобус идти? Кандалы-то выдадут – или самому покупать?

– А-а? Чего? – переспросил Нахаба.

– Я тоже арестован! – напомнил стожар.

Невер Невзорович запыхтел. Рядом, по привычке накручивая бороду на палец, вертелся Ропша. Секунду Нахаба колебался, потом повернулся к Филату спиной и выговорил сквозь зубы:

– Вали отсюда! Считай, что мы с тобой в расчёте!

– Преклоняюсь и падаю ниц! А маму мою отпустите? – быстро спросил стожар. – Вот тогда действительно в расчёте!

Нахаба притворился, что не расслышал. Ропша же, перестав ковыряться в бороде, качнул кистенём: мол, топай отсюда, пока по-хорошему просят.

В воздухе что-то просвистело. На площадку возле овощехранилища опустился трейлер. Когда было нужно, сонный гномик Каша гонял быстрее молнии. Из трейлера выш- ла Любора, а с ней мальчик лет четырнадцати – худенький, с длинной шеей. Был серьезён и бледен. Любора придерживала его за плечо, показывая, куда идти. Вместе с мальчиком она подошла к магу-целителю и что-то ему негромко сказала. Маг-целитель взглянул на неё удивлённо, куда-то ненадолго отлучился и вернулся с жилетом-антимаг.

Любора передала жилет подростку и помогла правильно его надеть. Кренясь под его тяжестью, мальчуган пошёл туда, где строились бойцы магического отряда. Бранибор, Бранимир, Браниполк и Бранислав раздвинулись, пропуская его.

Любора подошла к Настасье. В покрасневших глазах её блестели слезы, но голос звучал весело:

– Ну вот! Малыш в строю!.. Кстати, его тоже зовут Боня. Я отцу его обещала, что если… ну, короче, если чего с ним стрясётся, то я это сделаю!.. А у нас опять есть Бонифаций!

Настасья ничего не ответила. Она была очень сердита. Шарф закинула за плечо с такой решимостью, что попала по пролетавшей мимо Ниське. Потом, не собираясь задерживаться здесь дольше, решительно зашагала к магтобусу.

– Грузимся! Ева, Филат! – позвала она своих. – Полетели!

Задора дёрнула рычаг, ткнула ботинком на палке в педали. Солнечный человечек в банке показывал пальцем направление.

Настасью продолжало трясти от гнева.

– Терпеть не могу революций и революционеров! Тошнит меня от всего от этого! – буркнула она. – С одной стороны, такая вот сдобная девушка, окружённая овощными героями, а с другой – противный толстый Нахаба: символ, так сказать, магсударства в целом! Сердце, конечно, выбирает сдобную девушку – прекрасную и отважную, которая в грош не ставит свою жизнь и готова отдать её во имя великих целей. НО! Первая волна революции, идеалистическая, состоящая из таких вот горящих девушек, всегда выкашивается второй волной – кучей примкнувших бандитов, которым надоело кормить комаров по болотам, бездельников, которых тянет поруководить, и всякого перекрасившегося сброда. Сдобные девушки им быстро начинают мешать, и от них избавляются, после чего наступает очередное болото. Вспомни Жанну д,Арк или кого угодно. Вот и вся история революций в двух словах. Так стоило ли прогонять одну толпу, чтобы к власти пришла другая? Ну а цена всех этих замен – вот!

Магтобус круто развернулся с сильным креном в левую сторону, и, прижатые лицами к стеклу, они оказались против разбитого овощехранилища.

– Ну и потом… к вопросу об антивегетах! – сказала Настасья. – Невозможно есть одно лишь мясо! Всякому антивегету понятно, что любая курица, свинья или корова, чтобы стать мясом, должны всё равно есть всякое зерно, картошку и так далее! Или непонятно?

Задора завершила разворот и мчалась теперь туда, куда показывал путеводный палец солнечного человечка.

Глава 12

Мир глазами ребёнка

Существует закон масштабирования. Чем дальше по временно́й шкале отходишь от конкретной личности, тем больше утрачивается подробностей и мелочей, зато проступает нечто главное, относящееся ко всей личности в целом. «Пойду на речку Обь, поживу там лет триста – потом дети детей моих детей переселятся за Урал!» Конкретная жизнь человеческая исчезает, растворяется в величии этого стратегического плана. От человека в поколениях остаётся главная его доминанта, вроде такой: «Был крутого нрава, имел две мельницы. У него было пять сыновей». Доминанта проступает и растворяет всё неважное, второстепенное. Все страдания, сомнения, ошибки, ночные слёзы, личные трагедии. Даже смерть человеческая растворяется в этой доминанте как нечто несущественное.

Венгерский философ Йозеф Эметс

Ниська, девчушка без переднего зуба, юная макси-фейса и ходячее недоразумение в одном лице, лежала на втором этаже двухэтажной кровати и, дрыгая ногами, подсматривала в щёлку между матрасом и перилами. Отсюда ей был прекрасно виден весь их магтобус – с кухонькой, оружейными ящиками и шкафом. Магтобус этот она знала не просто до последней гайки, но даже и на ощупь, и на вкус. Например, слоящаяся деревяшка столешницы, если начать её жевать, кисловата и распадается на маленькие-маленькие щепочки, которые потом нужно выплёвывать. А заусенцы на пальцах имеют вкус оружейного масла, а капли краски на кровати лопаются, когда надавливаешь на них ногтем. Это очень успокаивает: обижаться на весь мир и лопать капли краски на кровати.

Ниська продолжала подсматривать, изредка тихонько шевеля крыльями, чтобы сдвинуть одеяло. Сдвигать одеяло крыльями «нельзя, но если очень хочется, то можно». Вот Задора, её старшая сестра, сидит за рулём и дёргает рычаги. Управлять магтобусом – дело сложное. Полётных талисманов несколько штук, на каждый рычаг свой. А руль отвечает за многочисленные крылья на крыше. Если бы крыльев не было, магтобус бы тоже летел, но его бы вертело и заносило. Полётной магии совершенно всё равно, как именно нести магтобус – колёсами кверху или колёсами книзу. Или боком. Или ещё как.

Сегодня они летят весь день, с момента, как на рассвете покинули Магскву. В лобовом стекле магтобуса тянется мокрый зимний лес с болотцами, с ветвящимися и расходящимися речушками.

Настасья и Бермята спешат и постоянно поторапливают Задору. Недавно откуда-то наползло множество зелёных светлячков, сложившихся в надпись:

ШЕВЕЛИТЕСЬ, ЛЕНТЯИ! Я НЕ МОГУ ВЕЧНО ТОРЧАТЬ НА ХОЛМЕ! ВОКРУГ ШНЫРЯЕТ ВСЯКАЯ ПОДОЗРИТЕЛЬНАЯ НЕЖИТЬ! ЕСЛИ НЕ УСПЕЕТЕ ДО ПОЛУНОЧИ – ТОГДА ВАМ МЕНЯ НЕ НАЙТИ!

– Интересно, зачем Сивояра