картофелин и моркови. Нахаба и Ропша укрылись в магтобусе. Ева удивилась их трусости – подумаешь, овощи какие-то бросают! Ещё более странным было, что и Филат тоже залёг, да ещё и спрятался за колесом. Видя, что Ева прятаться не собирается, он схватил её за ногу и затащил к себе.

– Дохлый хмырь! Ты что? Пригнись, если жить не надоело! – зашипел он.

– Котлетам колбасная смерть! Позор пожирателям фарша! Бей красных, пока не покраснеют! Бей белых, пока не побелеют! Бей магов, пока не помагеют! – донеслось с крыши овощехранилища.

Одна из морковок с такой силой ударилась в магтобус, что от неё осталось только рыжее пятно.

– Это же просто морковь! Как они её так бросают?! – ужаснулась Ева.

– Физику учила? Сила удара равна массе, умноженной на скорость. Масса моркови раз в двадцать больше массы пули. Да и скорость не детская, поскольку бросать они умеют. Вот и считай!..

Из магтобуса появилась Рогнеда. Из ушей бронедевицы валил пар. Грузно ступая, она приблизилась к Еве с Филатом, встала напротив колеса и заслонила их своей грудью. Несколько картофелин вдребезги разбились о её корпус.

– Братья-картофелины пожертвовали своей жизнью ради победы революции! Вы жертвою пали в борьбе роковой! – донеслось с крыши.

– О, магзельчики зашевелились! Сейчас анархистов брать будут! – что-то углядев, воскликнул Филат.

Отряд магического реагирования при ММЦ имени Лиха Одноглазого выдвигался на боевые позиции. Механик-вредитель гном Каша, открыв капот, ковырялся с полётными талисманами. Его бугристый нос мигал так сильно, а глазки так лихо сбивались в кучку, словно половина смазочных и всяких прочих жидкостей, доставалась не магшине отряда, а самому гному.

Рядом, ожидая приказа, в узенькой канавке залегли Бранибор, Бранимир, Браниполк и Бранислав – группа магхвата в полном составе. Ева с Филатом сочли укрытие за колесом ненадёжным и переползли в канавку. Снайпер Златан, приподняв свою балаклаву, грыз недобитую морковку, которую чистил коротким ножичком.

– Грызи её тише, осёл! А то овощные геройчики услышат, прибегут сюда и отшлёпают тебя дубинушками по бронежилетику! – поучала его крепкая девушка с пирсингом в ноздре и короткими трубами на плечах. Это была знаменитая Любора – тяжёлая артиллерия маглиции.

Златан перестал грызть морковь и придвинул к себе свой штопорник.

Нас жуют, а мы молчим!

Варят нас, а мы хрипим!

Скинем многовековое рабство!

Восстаньте, братья, из кастрюль! —

завопили на крыше. Здоровенный, весь в морковных патронташах, овощной герой дубиной колотил по кровельному железу, задавая ритм. Сдобная девушка Марфа размахивала белыми руками. Она была так прекрасна, что голодные Бранибор, Бранимир, Браниполк и Бранислав непроизвольно исходили слюной, испытывая дикое, их самих пугающее желание её съесть.

Зато Люборе хорошенькая революционерка активно не нравилась – хотя бы потому, что она нравилась эксперту Тибальду, жадно глядящему на неё в бинокль.

– А эта-то чего с ними затесалась? Тот ещё фруктик! Эх, с анархистиками слишком церемонятся! – задиристо продолжала Любора. Она высунулась и сразу спряталась. Над головой у неё пронеслось несколько картофелин.

– А почему? – спросила Ева.

– Ну, они грозят восстаньицем овощей! А где овощи, там и фрукты… Ну и злаковые… и ягодки всякие… много им там всяких разненьких… Представь, что правда восстанут!

– А овощи могут восстать? – усомнилась Ева.

– Овощи слушаются овощных геройчиков больше, чем нас. Нас-то чего слушать? Мы их лопаем. А главные производители зелёной магии – именно растеньюшки! Вот и делай выводы, что будет, если и всякие мандрагоры к овощам примкнут. Они, конечно, может, и не овощи – да там кто его знает?

– Но овощи же не обладают разумом! – сказала Ева.

– Это вас так в школушках теперь учат? Типа мозгов нет – нет разума? – хихикнула Любора. – Обладают, конечно. Но у них разум групповой. Каждая отдельная картофелинка, понятно, туповастенькая, но когда её мешочков двадцать соберётся – она уже кое-что соображает! А если картошечки, допустим, пять тонн, да в одной куче, – она уже поумнее иного человека! А ведь ещё морковушка есть, капусточка и много чего ещё! Вот потому-то овощные геройчики и нападают на овощехранилища! Взбунтуют одно овощехранилище, за ним другое – и так пока пламечко революции не перекинется на всё!

Из пролома в крыше со скоростью артиллерийского снаряда вылетел сетчатый мешок, разорвался в воздухе и осыпал отряд магического реагирования свёклой. Снайпер Златан, неосторожно показавшийся из укрытия, получил свёклой в лоб. А мешки вылетали уже один за другим. Отряд залёг в канаве.

– Вот… свёклу взбаламутили! Но свёклу просто взбаламутить… она вспыльчивая… Только бы теперь морковь не завелась, иначе мы это овощехранилище неделю штурмовать будем! – сказала Любора.

Из овощехранилища выбежал перепуганный сторож, до того пытавшийся отсидеться внутри. На бегу он то и дело оглядывался и бросался на землю. Но всё равно не уберёгся. Не добежав до канавы метров двадцать, рухнул, настигнутый здоровенным кочаном капусты.

– Смерть тюремщикам! Весь мир насилья мы разрушим! – донеслось с крыши овощехранилища.

В наушниках у Люборы чёткий голос отдал приказ о штурме. В тот же миг, появившись из-за туч, два ковра-самолёта обстреляли овощехранилище ракетами, создав дымовую завесу.

– Давай, Боня! Удачи! – поощрила Любора мощного мага в покрытой копотью броне.

Маг первоатаки Бонифаций сорвался с места и с яростным криком помчался к овощехранилищу. Руки у него были пока пустые – крупнокалиберный магстолет закреплён в кобуре на левом бицепсе. На правом бицепсе – короткий нож в фиксирующих ножнах.

С крыши его встречали метко пущенными картофелинами. В воздухе над его головой разрывались мешки со свёклой, но Боня перемещался зигзагами, в лучших традициях знаменитого энкавэдэшного маятника.

– Самое опасное дело – быть магом первоатаки! – вздохнула Любора, провожая его уважительным взглядом. – Когда Боне было двенадцать, в бою с овощными анархистиками погиб его отец. Тоже Бонифаций. И сразу же младший Бонифаций встал на его место. Надел его жилет-антимаг и в следующий бой пошёл уже вместо своего отца… Сам маленький, ножки тонкие, бежит, трясётся от страха! Тяжеленный жилет перевешивает. Думаешь, почему его жилет-антимаг весь такой погнутый? В нём погиб ещё его дед… Тоже Бонифацием звали.

– Ты же сказала: отец, – поправила Ева.

– И отец погиб в этом антимаге, и дед, а может, и прадед… Я уж не знаю… Они его по наследству передают. И имя тоже. Как только погибает один Бонифаций – на его место встаёт следующий – и тогда получается, что никто не погиб, понимаешь? Вечная преемственность Бонифациев. Дед погиб, когда отцу тоже было лет так пятнадцать… Нет, антимаг хороший, надёжный, из старинной медной кирасочки. Просто нет такого антимага, который выдержал бы