Когда все закончилось, они очень долго лежали молча, обнявшись. Им совершенно не хотелось говорить. Олег продолжал на автомате гладить ее по руке, а она жадно впивалась носом ему в шею.

Потом он повернул к ней лицо. Аня ойкнула и осторожно провела рукой по его лицу, в тех местах, где оставила следы.

– Их там еще на теле очень много, – улыбнулся Олег. У Ани тоже был не лучший вид.

Она снова легла и уткнулась носом ему в шею.

– Ты пришел. Я уже почти перестала тебя ждать.

– И нашла себе помощника, – пробормотал Олег.

– Какого помощника?

– Ну без которого ты как без рук.

– А, – только и сказала она. Потом поднялась над ним и снова погладила его лицо. Затем придвинулась совсем близко и потерлась своим носом об его, затем отодвинулась, несколько секунд рассматривала его и произнесла:

– Как же я соскучилась по тебе. А как без рук я без него только на съемочной площадке, – и снова легла рядом, уткнувшись носом.

Олег взял ее руку в свою и начал тихонечко поглаживать, пока взгляд его не уперся в две полоски на запястье. Он внимательно рассматривал их, и ему показалось, что Аня перестала дышать.

– Это что? – наконец, смог спросить он. Аня молчала. Олег привстал со своего места, не отпуская руки, и развернул запястье полосками к лицу Ани. – Аня, что это?

Аня закрыла глаза и почти выдавила из себя:

– Прости, ты так долго шел.

Олег непроизвольно сглотнул и схватил жену за вторую руку – там были такие же две полоски. Он откинул ее руки в сторону и соскочил с постели.

– Аня, блин, – внутри опять что-то заболело и стало разливаться по всему телу, – почему ты не позвонила мне? Зачем?

В голове все поплыло, и последнее, что он увидел, – это ее испуганные глаза, смотревшие, как он падает.

Пришел в себя он в больнице. Грудная клетка болела, как будто по ней проехал каток. Очень хотелось пить. Олег попытался пошевелиться, и к нему тут же подскочила Аня.

Она начала тормозить его движения и шептать:

– Не надо, не двигайся.

– Пить, – смог выдавить из себя Олег.

Аня взяла с тумбочки стакан с водой и поднесла ему ко рту, Одной рукой она держала ему голову, второй осторожно наклоняла стакан. Когда он почувствовал, что напился, то отстранился, и Аня тут же убрала руку у него из-под головы, поставила стакан обратно и села около него, взяв его руки в свои. Он почувствовал, что она дрожит.

– Что со мной было?

Дрожь усилилась, и Олег увидел, что жена изо всех сил сдерживает слезы.

– Все так серьезно?

– Все в порядке. Жить будешь, но аккуратно.

Олег пытался вспомнить, как он сюда попал, но последнее, что он помнил, это то, что приехал к Ане и вроде они даже занимались любовью. А потом полный провал. На лице Ани виднелись следы от укусов. Он протянул руку в сторону ее лица и спросил:

– Я?

– Ты ничего не помнишь?

– Смутно. Помню, что приехал к тебе. И вроде есть какие-то обрывки нашего… – в голове зашумело, и полетели какие-то обрывочные воспоминания. Олег поморщился. Воспоминания доставляли ему какие-то странные ощущения. Свело живот, стало подташнивать, а горло перехватило так, что невозможно было дышать.

Аня, видимо, заметив, что его состояние меняется, резко вскочила и нажала на кнопку сбоку от него. Потом быстро заговорила:

– Олег, пожалуйста, тебе нельзя нервничать, остановись! – но он уже вспомнил и, широко раскрыв глаза, тяжело дышал. В палату забежали врачи, и Аню оттеснили.

Потом он снова пришел в себя. По ощущениям состояние было получше. В палате он обнаружил дочь. Она тихонечко дремала на кушетке.

– Маш, – позвал он ее тихонечко. Дочь сразу же открыла глаза – видимо, все-таки не спала, – и подскочила к отцу.

– Тебе плохо? Что-то надо? – запричитала она.

Он отмахнулся от нее и с усилием произнес:

– Где мама?

Мария махнула рукой куда-то в сторону, закусила губу и произнесла немного со злостью:

– На площадку уехали. Врачи запретили ей к тебе приближаться, и она уехала снимать свой фильм, чтобы хоть как-то отвлечься.

Олег погладил дочь по руке и заглянул ей в глаза.

– Вы поссорились?

– Немного, – дочь упорно отводила от него взгляд.

– Ты винишь ее за то, что я здесь? Да?

– Да! – дочь выпятила нижнюю губу и с вызовом глянула на него. Потом тут же ее взгляд смягчился, она погладила отца по голове и нежным голосом произнесла:

– Пап, тебе сейчас совсем нельзя нервничать.

Олег закрыл глаза. Потом снова открыл их и твердо произнес:

– Ты должна с ней помириться. Она ни в чем не виновата. Это я. И… – говорить было тяжело, и Мария, начав гладить его по голове, зашептала:

– Ш-ш-ш, успокойся. Все будет хорошо. И ни о чем не думай.

– Что все-таки со мной было? В прошлое мое пробуждение мама не успела сказать.

В глазах дочери стояли слезы, она перевела дыхание и сказала:

– Я мало что в этом понимаю. Врачи наговорили каких-то много умных слов. Обширная аритмия, что-то мерцающее… Одно я слово усвоила, – она запнулась, прежде чем его произнести: – инфаркт.

Выдохнув из себя это слово, дочь, уже не сдерживаясь, зарыдала. Олег гладил ее по руке и пытался успокоить. Мария в конце концов собралась, вытерла слезы и, глядя на него с улыбкой, сказала:

– Прости, это я тебя должна тут в спокойствии держать, а устроила слезное царство.

Олег улыбнулся ей в ответ.

– Маш, съезди к маме. Привези ее ко мне.

– Ее к тебе не пустят, – процедила дочь.

– Я поговорю с врачом. Мне надо ее видеть, очень. Понимаешь?

Олег заискивающе смотрел дочери в глаза, и она наконец оттаяла и даже посмеялась.

– Хорошо, пап. Я привезу ее. Но сначала позовем врача и выясним, какой ты боец.

Олег кивнул.

После беседы с врачом он узнал, что, оказывается, в больнице уже почти четыре дня. Первый раз он пришел в себя спустя два дня. Все это время проспал. Но случился небольшой приступ, после которого он опять провел во сне около двух дней. После осмотра его врачом с ним провели какие-то манипуляции. Взяли анализы. Ближе к вечеру врач констатировал, что опасность миновала. И организм поправляется. Они продержат его здесь еще какое-то время и выпустят с необходимыми рекомендациями.

Мария еще днем уехала к Ане. Перед уходом врача Олег сказал, что хочет увидеть жену.

Врач задумчиво смотрел на него.