– Перестань, – попросил Михаил. – Сейчас это чистый невинный ребенок.

Азазель вздохнул, сказал громко:

– Сири, приготовь роскошный обед! Представь себе, что у нас поминки… Нет, венок и траурную ленту пока не нужно. А вот жареного гуся можно, но если заменишь каплуном, бить не буду. В последнее время что-то пристрастился к каплунам… А еще мясо кастрированных козлов обожаю! Такое нежное, мягкое, сочное…

– Тебе со скалы Хермон козлов сбрасывали, – напомнил Михаил. – В жертву. Вот и пристрастился.

– Не, – сказал Азазель, – те козлы были противные и вонючие, а для меня откармливают на одной ферме породистых, без запаха, а каких вкусных… Нубийской породы, во, вспомнил!.. Сири, приготовь для моего дорогого гостя козлятины! Вообще-то он обходится мне дешево, но в другом смысле дорогой… Нет-нет, не старайся понять, люди сами не всегда понимают, что несут…

Михаил мягко прервал:

– Азазель, заткнись. Понимаю, ты со своим козлом отпущения стараешься отвлечь меня от тягостных мыслей… и сократить тягостное ожидание, но я все равно не перестаю…

Азазель зажмурился и даже причмокнул, а когда распахнул глаза, посмотрел на Михаила с укором.

– Ну вот, все испортил! А я козлятину уже почти ел!.. Тогда вставай, выйдем на свежий воздух…

– Это куда?

– На улицу, – пояснил Азазель. – Хотя в квартирах теперь воздух свежее, чем на улицах, но мир меняется быстрее, чем язык… Проветрим тебя, что значит продымим запахами бензина и дизельного топлива, сразу почувствуешь себя продвинутым и центровым, а не какой-то деревенщиной…

Михаил не сдвинулся с места, только поморщился.

– Нет желания.

– Тогда сходи куда-нить с Синильдой, – предложил Азазель. – Возьми мою «Теслу». Водить ты почти умеешь… но и этого не придется, она сама девочка шустрая, хотя руль и педали все еще по старинке оставлены. Больше для красоты и спокойствия водителя. Проедешься с Синильдой по злачным или по святым местам, в церковь или на кладбище смиренно сходите…

Михаил спросил враждебно:

– А на кладбище зачем?

– Ты же оттуда, – сказал Азазель и картинно потыкал пальцем вверх, словно пробовал приподнять низкий полог палатки. – Духовность и все такое…

– А каково Синильде смотреть на могилы?

– А-а-а, – сказал Азазель, – о женщине заботишься? Вообще-то субдоминантка должна идти за тобой на два шага позади, как велено в Святой книге, и молча сопеть в две дырочки, но ты, как вижу…

– Правильно видишь, – буркнул Михаил. Он взял протянутые Азазелем ключи и поднялся. – Спасибо. Если машину разобью, помни – бедность приносит счастье и любовь Господа.

– Увы, – ответил Азазель нагло, – я бедным не стану, даже если сто таких автомашин разобьешь. Слабоват ты, Миша, в земной экономике!

Михаил вышел молча, все равно в споре проиграет, а так вроде бы свысока не соизволил отвечать и тем самым посрамил демона.

Автомобиль на него не среагировал, пришлось открывать дверь ключом, но когда опустился на левое сидение, из динамиков раздался милый женский голос:

– Передать управление вам, или поведу я?

– Мне, – сказал Михаил.

Тот же голосок ответил мирно:

– Но господин не рекомендует…

– Да пошел он, твой господин, – сказал Михаил, и тут же на приборной панели зажегся небольшой экран, появилось лицо Азазеля.

– Какой ты грубый, – сказал он с укором, – а с виду такой приличный. Сири тебе дело рекомендует!

– Мне было страшновато, – буркнул Михаил, – когда ты руль бросал, а сейчас еще как-то не вовсе! Лучше пусть руль будет в моих руках. Лучше, когда сам убьюсь, чем меня убьют.

– Ладно, – ответил Азазель. – Я передал тебе управление целиком и полностью, хоть и не совсем. Вообще-то проблем быть не должно, хотя, конечно, будут, жизнь полна неожиданностей! Тем она и прекрасна для свидетелей. Скорость не превышай! Вообще помни, ты сам представитель закона и порядка, так будь в скучных рамках. Это прилично и нравится умным женщинам. Умные все осторожные.

Лицо исчезло, вместо него во весь небольшой экран появилось изображение подземного гаража, а когда Михаил, осторожно поворачивая руль, выехал из-под дома, на экране высветилась карта города и светящаяся точка, что должно обозначать его автомобиль.

Он нажал на баранке руля кнопку, которую, как помнит, касался Азазель. Через пару секунд рядом с картой на экране появилось лицо Синильды.

– Михаил? – спросил она изумленно. – Это ты за рулем?… А где Азазель?

– Дома, – сообщил он. – А ты как насчет прокатиться со мной? Съездим, куда захочешь.

Она выпалила, ни на секунду не задумываясь:

– Как здорово!.. Ты где?

Он проследил взглядом по карте за светящейся точкой.

– Еду по улице… сейчас посмотрю, какая это… надпись на карте справа или слева от линии дороги?…

– Езжай прямо, – сказала она быстро. – Я тебя уже вижу на карте. Выйду прямо к дороге перед зданием… Это такое громадное, у него у подъезда две светящиеся малиновым цветом колонны. Подойду к бордюру, ты меня сразу увидишь.

– Тебя я везде увижу, – ответил он.

– Не отвлекайся от дороги, – предупредила она. – До встречи!

Вместо ее лица побежали цифры, обозначающие то ли температуру и скорость ветра, то ли курс доллара, что это такое, Михаил не знал, а теперь интересоваться поздно, да и незачем.

Дорога вывела в городские кварталы, а затем снова лес, деревья, и опять высотные здания. Азазель говорил, в Лос-Анджелесе семьдесят два пригорода безуспешно ищут центр города, но в Москве центр есть Центр, его искать не нужно, а вот пригороды из коттеджных домиков расползлись во все стороны, ряд городских районов наполовину опустел…

Автомобиль наконец выскочил на прямую дорогу, Михаил благоразумно доверил вести его Сири, раз уж та все умеет и уже готова предоставлять Азазелю услуги даже непристойного характера.

На карте появилась еще одна светящаяся точка, впереди на дороге. Михаил раззумил ее двумя пальцами, подсмотрел жест у Азазеля, с высоты птичьего полета разглядел знакомую фигурку Синильды, почти скрытую с высоты широкополой шляпой.

Через четыре минуты автомобиль начал сбрасывать скорость, передвинулся на правую сторону дороги, а Михаил увидел далеко впереди стройную фигурку, Синильда стоит лицом к дороге и, похоже, сядет рядом с ним раньше, чем он выскочит из машины и, обогнув ее, красиво распахнет перед нею дверцу.

Он нажал кнопку, дверь распахнулась, Синильда заглянула, одарив его сверкающей улыбкой.

– Нам не по пути?

Он ответил счастливо: