— Я понимаю. И готов к тратам.

— А скажи, юноша, — старик снова глянул на меня с прищуром, — на чём разбогатело твоё уважаемое семейство?

— Помилуй, благородный, — осклабился я, — да разве о таком говорят?

— Верно, верно, — старик вздохнул, — интересно было, как люди… а, впрочем, не важно. Считай договорились мы. Неси свои деньги завтра к Претору. Я уступлю свой театр и школу.

Я медленно, с достоинством, кивнул и собрался было подняться.

— А всё ж таки выпей вина со мной, юноша, — неожиданно попросил меня старик, — хочу дать тебе пару полезных наставлений по управлению школой.

— Я весь внимание, — ответил я, усаживаясь обратно за стол.

Пришлось взять в руку глиняный кубок и сделать небольшой глоток. Алкоголь почти сразу ударил в голову — вино оказалось очень крепким.

— Последователи нового учения, из Иудеи, — начал он, — могут поправить положение. Представления с ними неизменно привлекают народ. А императорские суды всё чаще выносят им смертные приговоры. Для нас это почти ничего не стоит. Старый Претор относился к ним терпимо, но всё меняется. Это шанс. Поговори с ним, чтобы приговоры о публичных казнях выносили почаще.

Старик сделал ещё один глоток. Причмокнул языком.

Я внимательно за ним наблюдал. Человек, безусловно. Ни намёка на влияние эгрегора или что-то подобное. Но было в этой его будничной деловой манере обсуждения будущих жутких смертей на арене что-то ещё более пугающее, чем машинка для сжигания детей.

— Благодарю, уважаемый, — кивнул я. — Это важная информация.

— А гладиаторов береги, — продолжал тот, пряча довольную ухмылку, — я вот пять лет назад не сберёг бойца. Перекупили. Продешевил. А на него народ валил даже из соседних провинций! И с тех пор близко никого не встречал.

Я молча кивнул в ответ.

— И главное, — он снова хлебнул вино, — не путай гладиаторов и воинов. Это разные вещи. Типичная ошибка новичка. Гладиаторы близки театру и актёрам. Только они должны заводить публику ещё сильнее. Поэтому не скупись на фантазёров, которые тебе представления обставят. Чтобы затейливо было.

Несколько дней назад мы купили виллу на окраине города. Как и хозяин школы, её бывший владелец был счастлив избавиться от собственности по сходной цене. Соседи, конечно же, относились к нам с недоверием. Но это дело поправимое: пара-тройка хороших посиделок с лучшим угощениями, которые можно купить за динарии, и лёд будет сломан, я в этом уверен.

«Тяжелые» чувствовали себя в этом времени как акулы в глубоком океане. И, наверно, Макс был прав в своём решении, хотя эмоционально я до сих пор не мог его принять.

Вилла южным фасадом выходила на побережье. Море тут было таким чистым и прозрачным, каким оно никогда не будет в индустриальную эру. Тут мы и устроили наш прощальный пикник.

Мы все сидели за одним столом, вперемешку. И это было немного странно, потому что граница между теми, кто отправится дальше в будущее, и теми, кто остаётся, уже ощущалась довольно отчётливо.

Лев тоже хотел присоединиться к остающимся. Но Таис была категорически против, и, после недолгих препирательств, он вынужден был уступить приёмной матери. И теперь он сидел среди спецназовцев, как будто стараясь впрок напитаться мрачной энергией этих сильных и жестоких людей.

Я стоял с бокалом вина и наблюдал за закатом. Макс подошёл и встал рядом.

— Ты чувствуешь иронию, да? — спросил он.

— Ты о чём?

— О твоих переговорах с хозяином цирка, — ответил Макс.

— Амфитеатра, — автоматически поправил я, — и школы гладиаторов при нём.

— Это не меняет сути, — Макс пожал плечами, — так ты понял, в чём ирония?

Я промолчал, пожав плечами.

— То, что создавал ты, и то, что сделал Кай. Оно столкнулось здесь. Понимаешь?

Конечно же, я понимал. Только не был готово обсуждать это.

— Сейчас они давят христиан. Они под этим давлением превратятся в то, что мы с тобой знаем и помним. Именно здесь и сейчас рождается привычный нам мир. И знаешь, — продолжал он, подмигнув мне, — я не думаю, что это плохо.

Многое осталось не высказанным. Макс не просто так начал этот разговор. Я научился понимать его намёки и выражение глаз. Он предупреждал меня. Очень опасный для него намёк — но тем не менее. И в чём-то он действительно был прав. То, что произошло с историей — это было не моё творение. Это было творение Гайи. Которое она создала, использовав меня и Кая. А вот плохо это или нет — кто знает… я всё ещё не считал себя в праве решать.

— Ещё не поздно всё переиграть. Ты понимаешь? — Спросил я.

Макс ещё раз внимательно поглядел мне в глаза. После этого слова были излишни, но он всё же сказал:

— Ты этого не знаешь, но между собой мы были готовы остаться даже без тех условий, которые нам предложила Гайя. Наше время… в нём душно таким, как мы. Ты должен понять.

— А знаешь, я её не спрашивал о том, что именно вам было обещано, — улыбнулся я, — почему-то неловко было.

— Медицина, по сути, — ответил Макс, — она обещала мед помощь. В любой ситуации. Мы не будем мучится от зубной боли или рисковать умереть от банального аппендицита.

— Щедро, — кивнул я.

— Долголетие, — продолжал Макс, — она прямо сказала, что обладает возможностью сделать нас бессмертными биологически. Но также честно она признала, что не пойдёт на это. Знаешь, ей даже не надо было приводить аргументы. Думаю, она понимала, что я и сам смогу назвать сходу дюжину причин… — он вздохнул и посмотрел на море; последние кровавые отблески заката расцветили его лицо боевой раскраской, — но лет двести пятьдесят — триста она гарантировала.

— Очень щедро, — повторил я.

— Согласен, — Макс кивнул, — а ещё мы не сможем иметь детей. И это тоже было одной из условий сделки.

Я повернулся к нему.

— Не знал? — усмехнулся Макс, — деликатно с её стороны. Но с этим я тоже согласен. Дети способны изменить человека. Даже нас. Иногда в худшую сторону. Поэтому организации, которые мы будем строить, не будут рассчитаны на наследование власти. Они должны быть сильнее этого. И преемников мы будем отбирать не по принципам родства. Гайя уверена, это даст возможность нам построить что-то действительно прочное.

— Я надеюсь у вас получится, — искренне сказал я.

— Я тоже. Теперь это цель будущей долгой жизни, — кивнул Макс.

— Я оставлю все тюрвинги, включая негатор, — сказал я, — кроме тюрвинга пространства. Он прорастает сквозь ненадлежащего хозяина. Процесс можно остановить, если включить негатор. Но стоит отключить блокирующее поле, и он возобновляется. Это не разовая защита, как в случае с мечом. Поэтому для вас этот артефакт бесполезен.

— Щедро! — Макс явно не ожидал такого поворота.