А я, оставшись с фигуркой в руках, невольно вспомнила тот вечер и эту глупую попытку научить англичашек делать ангелочков.

– Насть, ты идешь? – Глеб осторожно приобнял меня.

– Да, конечно, – всплывая из воспоминаний, ответила я.

– Домой? – забирая у меня из рук ангелочка и бросая его в урну, спросил он.

– Да.

– Могу я тебя подвезти? – тон его вопроса не был не вопросительным, ни утвердительным. Он все время робел рядом со мной, хотя я видела, что в последнее время интерес его был не просто дружеским, но я могла и ошибаться. Может быть у него имелся ко мне совсем другой интерес. Контрольные, курсовые.

– Если тебе не сложно, – ответила я с улыбкой.

– Мне нет. Что ты. Мне только в удовольствие, – заторопился он. – Пошли?

– Иди, я догоню. Мне тут…

– Буду ждать внизу.

Он стремительно покинул кабинет, а я присела к урне и достала из нее ангелочка, который уже окрасился в темные разводы от пакетика чая. Это было глупо, но я его положила в сумку и пошла догонять Глеба.

Как я и думала, всю дорогу мы болтали об учебе и офисных сотрудниках, ничего серьезного, можно было вздохнуть с облегчением, а может быть и с грустью. Нет, я не рассматривала его, как спутника жизни, но хорошие друзья мне бы сейчас не помешали, поэтому я и грустила, не хотелось быть просто способом быстро решить свои проблемы с учебой.

До моего дома по всем пробкам мы добирались больше часа, но мчать на его Range Rover было комфортно. Оказалось, что Глеб был очень увлечен всякого рода экстремальными поездками по внегородским просторам, по его описанию это называлось «съездить помесить грязь». Машина была красивого оливкового цвета, и Глеб называл ее «моей девочкой». Теперь я знала, какие именно девочки нравятся моему сослуживцу и будущему коммерческому директору компании, о назначении на должность он тоже успел рассказать.

Возле дома мы притормозили в восьмом часу вечера, в кромешной темноте. Возле моего подъезда мелькнула тень, кто-то сидел на лавочке и курил. Глеб подвез меня как можно ближе и открыл дверь, подавая руку.

– Осторожно, – предупредил он, помогая мне спуститься. – Если хочешь, я как-нибудь возьму тебя с собой на «покатушки». Помесить грязь?

– Хорошо, – ответила я. – Очень интересно посмотреть, как ты макаешь в грязь «свою девочку».

Он хохотнул.

– Для этих целей я использую другую машину, – уточнил он.

– Ах вот как, – пробормотала я, не зная, что еще сказать или сделать.

Мы стояли друг напротив друга возле подъезда, в какой-то нерешительности, никто не говорил ни слова.

– Спокойной ночи, – наконец, хлопнув в ладоши, сказал Глеб.

– Спокойной ночи, – сказала я и, сделав шаг навстречу, осторожно прикоснулась своей щекой к его.

– Увидимся в офисе, – улыбнулся он.

– Да.

Я стояла и ждала, пока машина скроется за поворотом нашего двора, а потом повернулась и увидела его. Призрака в моем мире, который сказал:

– Hello…

Смех – кратчайшее расстояние между двумя людьми.

Виктор Борж.

Чаще всего мы совершаем решающие поступки либо ради кого-то, либо вопреки чему-то в надежде на то, что именно такая мотивация приведет нас туда, где мы хотим находиться. Мы редко думаем, полагаясь на авось, а если и думаем, то ищем себе оправдания в том, о чем бы нам не хотелось думать.

Наверное, в тот момент я ни о чем таком не думала, когда услышала:

– Hello…

Приветствие прозвучало как вопрос, и я некоторое время молчала, не зная как ответить.

– Том? – обрадовалась и одновременно удивилась я. – Что ты здесь делаешь?

– Я сказал привет, а ты спрашиваешь, что я здесь делаю, – усмехнулся он, выходя в световой круг, расплывающийся от фонаря на асфальте.

– Привет, – я не знала то ли мне кинуться на него и обнять или осторожно спросить про Коула. – Как ты здесь очутился?

– Я пытался быть твоей судьбой, что должна столкнуть нас. Но вижу, что с тобой столкнулась другая судьба…

–А… – я махнула в сторону, отъехавшей машины. – Это Глеб – мы вместе работаем.

– Это все объясняет, – многозначительно заметил Том.

Я подошла к нему ближе и взяла за руку, сталкиваясь с его осторожным взглядом, словно пытаясь понять, зачем он здесь. Рука оказалась холодной, пальтишко не защищало от ветра, который был еще по-зимнему холодным и пробирал до костей, а шапка хоть и была натянута до бровей, но не грела покрасневший нос.

– Что объясняет? – усмехнулась я. – Пошли напою тебя чаем и поговорим.

– А если этот, на машине, вернется? – усмехнулся он.

– Том.

– Окей. Пошли. Я просто…

Он сжал мою руку крепче, и я ответила тем же, открывая дверь подъезда, где нас встретила темнота, заходя в которую не понимаешь открыты у тебя глаза или нет. Мы на ощупь поднимались по лестнице, так как лифт тоже не работал и пытались болтать, чтобы понять, что мы это мы.

– Как ты меня нашел? – спросила я.

– Лиззи помогла.

– Лиззи… – протяжно произнесла я. – Можно было догадаться.

– Да Лиззи дала мне электронный адрес фирмы, в которой ты работала. И через нее с небольшими усилиями я выяснил, где ты живешь. – Объяснил он.

– Да, мои коллеги по работе просто душки… – саркастически заметила я. – И Лиззи тоже. Могла бы посмотреть адрес у мамы в бумагах.

– Да? – удивленно спросил он. – Так ты рада меня видеть? – неуверенно поинтересовался Страуд.

Я замолчала, не зная, что ответить, потому что с одной стороны хотелось сказать, что да, а с другой, я осознавала, что ждала совсем другого человека, хотя и знала, что зря. К счастью, мы уже стояли возле двери квартиры, и я решительно сменила тему разговора:

– У тебя нет фонарика или зажигалки? Мне надо найти ключи.

Том усмехнулся, достал зажигалку и сделал свет, мы взглянули друг на друга при свете небольшого огонька, пытаясь прочесть что-то по взгляду, я тут же смутилась, боясь, что он прочтет что-то не то, и стала искать ключи.

– Вот они, – я потрясла связкой перед ним. – Теперь свети, пожалуйста, на замочную скважину.

Руки дрожали, и я никак не могла попасть в отверстие, а потом ключи и вовсе упали. А, когда открылась дверь и тускловатый свет из квартиры упал на нас, ползающих по полу подъезда, словно слепые котята, мы увидели ее.