— По цене сочтемся, — невнятно говорит он. Голос был мягким и плавным, а теперь словно каша во рту — я едва разбираю речь из-за плохой дикции. Андрей делает над собой усилие и четче выговаривает слова. — Интересный случай. Дерзкое первое покушение и предупреждение во второй раз.

— Давай наедине… — говорит Алекс, не хочет при мне.

— Ты что, Алекс… Она мать, она имеет право знать.

— Знать о чем? — я подаюсь к Андрею, но не могу поймать взгляд, он отворачивается.

— Первое покушение не удалось, — резко говорит Алекс. — Фотография — предупреждение не мешать ему, иначе…

— Иначе что, — продолжаю я. — Полина может пострадать?

— Не знаю! Видно не понравилось ему, что ты моей женой стала.

Алекс злится, огрызается. Спокойствие сохраняет только Андрей.

— Я говорил, что он хотел документы сделать, — напоминает он. — Твоего отца убрали, он сейчас попытается снова, запугивает тебя. Ладно, — он гасит окурок и ежится на ветру. — Погнали, холодно здесь…

Собираемся быстро. Я боюсь сесть в «мустанг», но Андрей с кривой усмешкой подмигивает мне, и я перебарываю страх. В город возвращаемся вместе и решаем заехать в ресторан. Андрей присоединяется к нам.

По привычке Беспредельщик выбирает понтовое заведение. Мы занимаем столик, заказываем завтрак. Парни решают обойтись без алкоголя и продолжают разговор про Захарова. Я не вмешиваюсь. Пью свой латте и жду, пока принесут блинчики. У меня есть вопросы, страхи, но опыт советует не лезть в мужские разговоры — разберутся без меня.

Когда официантка приносит еду, они замолкают, пока не расставят тарелки.

— Я искал его людей, — продолжает Алекс, когда девушка уходит. — Пока безрезультатно. Хотел возвращаться, а теперь думаю, никуда не поедем…

У меня екает сердце. Тонкие блинчики с медом великолепно пахнут, но от нервов кусок не лезет в горло.

— Я вот что думаю. Пусть делают. Ты можешь договориться, чтобы Захарову согласились сделать документы на ребенка? Естественно, чтобы он ничего не заподозрил.

Андрей быстро и без аппетита ест омлет с грибами. Как будто вкуса не чувствует и почти не жует — кусками глотает. Но тут останавливается и задумчиво смотрит на Алекса.

— Могу.

— Ну и все, — Алекс улыбается, сплетая в замок пальцы. — А как сделают, он приедет сюда сам.

Я не нахожу себе места.

— Ты хочешь его выманить?

— А зачем за ним бегать? Сам приедет. И ребенка привезет. Главное, все грамотно сделать. Он же из страны свалить хочет, так что никуда не денется — появится.

Андрей кивает.

— Хорошая идея. Я договорюсь. Это неделю-две займет. Когда документы будут готовы, я их заберу, и сами его встретим.

Через панорамные окна Алекс задумчиво рассматривает припаркованный «мустанг». Ко мне возвращается аппетит, когда я размышляю над планом. Ситуация обретает видимость контроля. Это успокаивает. Я стараюсь ни о чем не думать, не планировать и не мечтать. Глупые мечты разбили мне жизнь. Не хочу, чтобы это повторилось: даже не пытаюсь представить, как обниму дочку…

— Ты сейчас как, куда? — после завтрака Алекс привстает, из заднего кармана достает бумажник, и я понимаю, что мы уходим. Он платит за всех — за Андрея тоже.

— Тут посижу, — невнятно бормочет он. — Отогреться надо. Все нутро об асфальт отморозил, пока валялся.

Я вспоминаю, как он лежал, расстреливая взрывчатку, затем копался под машиной. Андрей выглядит сонным: разморило в теплом ресторане после холода.

— Тебе нужна помощь? — Беспредельщик кладет руку Андрею на плечо и тот отклоняется, прикосновение ему не нравится.

— Нет…

Андрей не выглядит благополучным человеком, мы оба это видим.

— Звони, — на прощание говорит Алекс, и мы выходим на парковку. Я оборачиваюсь, через высокое окно видно, как тот сидит в глубине зала и тупо смотрит перед собой, не доев омлет.

— Думаешь, это сработает? — спрашиваю я Алекса.

— Еще как сработает, куколка, — он добавляет, когда мы садимся в машину. — Тачку все же придется спрятать. Слишком приметная, многие знают, чья она.

Алекс отвозит меня в отель — в другой, не тот в котором мы были. Снимает президентский номер. Я подозреваю неладное, когда расстегиваю пальто и замечаю, что он не раздевается. Стоит на пороге и держит зайца Полины.

— Отдыхай, куколка. Займусь делами.

— Ты долго?

— Не буду врать, не знаю. Поменяю машину, есть чем заняться…

У него виноватый вид и я ободряюще улыбаюсь. Ничего, что он оставит меня одну — мне не страшно. Алекс уходит, а я принимаю душ и ложусь. После бессонной ночи и холода мягкая постель, пахнущая свежестью и лавандой, кажется райским блаженством. Мы давно не занимались любовью. Алексу не до этого. С одной стороны для меня это облегчение — я устала от ненасытного внимания, но спать без его объятий уже непривычно…

Звонок от Андрея раздается, как он и обещал, через две недели.

За это время мы несколько раз меняли гостиницы. Алекс добыл другую машину — неприметный серый седан, каких полно на дорогах. Иногда он исчезал и я догадалась, что он наверстывает упущенное — ищет убийцу отца. Я не вникала. Поняла, что след в любом случае тянется к Толе.

Иногда я вспоминала бывшего. Представляла нашу встречу… Беспокоилась, что будет, когда парни прижмут его при передаче документов. А если Полина будет с ним? Толя не дурак. Его не возьмешь голыми руками.

Андрей позвонил, когда я была в душе. Я выхожу, вытирая голову, и вижу, что Алекс торопливо собирается.

— В чем дело? — я сразу что-то почувствовала, сразу насторожилась. — Ты куда?

— Андрей звонил, — коротко отвечает он.

На постели я вижу разложенные пистолет и запасные магазины. Оружие на кремовом покрывале выглядит грозно. Ему не нужно ничего добавлять. Я знаю, зачем он звонил и куда собирается мой муж.

Бросив полотенце на пол, я иду к нему.

— Я с тобой!

— Ну уж нет, куколка, — усмехается Алекс, заправляя в брюки рубашку. — Давай, сиди дома. Я приведу тебе дочь.

Он что, сумасшедший? Как я могу остаться дома в такой момент?

— Алекс, ей пять! — пока Беспредельщик рассовывает обоймы по карманам и убирает пистолет в кобуру сзади, я вцепляюсь ему в рубашку. — Она испугается вас! Господи, ты не понимаешь, если вы нападете на отца, ее унесете, она перепугается, бедный ребенок. Я пойду с вами!

Беспредельщик напрягает желваки, взгляд становится жестким.

— Ты не понимаешь детей! Она будет реветь и вырываться! Это привлечет к вам с Андреем внимание, — взвешенно и четко, стараясь не задыхаться от волнения, говорю я. Он понимает только разумные доводы. — А я ее успокою. Пожалуйста, Алекс!