Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Порфирич потянул осипшую дверь подъезда и вошел в пыльный сумрак. Дверь глухо шлепнула за спиной и тут же распахнулась — в подъезд пружинисто входили двое парней из обменника.
май 1999 — ноябрь 2003
— Не подскажете, Капустный проезд, дом восемь дробь три? — громко спросил Виктор, сделал шаг вперед и учтиво склонил голову набок.
Но старушка прошла мимо, видимо, не расслышала. Улица снова стала пустынной, не считая двух мужичков, тянувших пиво возле ларька-автомата. Оля топнула ножкой и решительно направилась к ним.
— Простите, пожалуйста! Капустный проезд, дом восемь дробь три?
— Не знаю, — зевнул один.
— А чего там? — лениво поинтересовался другой.
Оля на миг опустила глаза, но тут же твердо произнесла:
— Районный Дом ребенка.
— Дом ребенка, — оживился первый мужичок, с интересом разглядывая Олю и Виктора. — Это вам туда, за сквер, желтое пятиэтажное здание возле рынка.
— Оно там одно такое, — кивнул другой.
Здание нашлось быстро. Окруженное сорокаэтажными жилыми башенками, оно смотрелось старинно и уже издалека производило официальное впечатление: помимо Дома ребенка, в нем располагалось отделение милиции, детская молочная кухня и стоматология.
— Дом ребенка номер шестьдесят восемь, — громко вслух прочитал Виктор, остановившись у двери. — Оля, нам сюда!
Но дверь и не думала сама распахиваться — это была старая ручная дверь.
— Все-таки нам надо было ехать в центральный Дом ребенка, — громко заворчала Ольга.
— Оля, прекрати, пожалуйста!!! — раздраженно рявкнул Виктор, толкая дверь. — Ты же слышала, какие там очереди!!!
— Почему ты все время на меня орешь?! — громко сказала Оля, но не Виктору, а в щель открывающейся двери.
Внутри оказалось тихо и действительно не было ни одного человека, не считая пожилого охранника в старом камуфляже времен первой половины XXI века, который встретил их сонным взглядом.
На стенах висели плакаты. На одном был грубо нарисован розовощекий малыш, а стилизованная надпись под ним гласила: "Евгеническое исследование — залог здорового потомства". На другом плакате были изображены два сцепившихся обнаженных тела, но прорисованы они были такими официально-неряшливыми штрихами, что заподозрить здесь порнографию не смог бы и озабоченный подросток. Тела были с чувством перечеркнуты жирной красной полосой, а подпись сообщала: "Нет кустарному зачатию!"
Виктор решительно взял из стопки прайс-лист, остановился прямо под самой дверью кабинета и погрузился в чтение. Ольга встала рядом.
— Витя, мне здесь не нравится! — наконец сказала она так резко, что охранник в углу вздрогнул и открыл глаза.
— Оля, прекрати, пожалуйста! — угрожающе прошипел Виктор.
— Витя, пойдем отсюда! Я не хочу здесь! — громко заныла Оля.
— Оля, перестань, на нас же люди смотрят!!! — рявкнул Виктор и в упор посмотрел на охранника.
— Витя, я боюсь! — захныкала Оля.
— Оля, прекрати, не позорь нас! — сказал Виктор в закрытую дверь кабинета и развернулся лицом к охраннику.
— Витя, я боюсь! — всхлипнула Ольга и тоже развернулась лицом к охраннику.
— Чего ты боишься? Чего? — рявкнул Виктор и дернул ее за рукав. — Хорошо, пойдем домой!!! Идем? Хочешь?! Да? Идем домой! Господи, как мне это твое нытье…
— Подсказать что-нибудь? — раздалось сзади.
Ольга и Виктор обернулись. Дверь в евгенологический кабинет была распахнута, на пороге стоял усатый менеджер в белом халате с бейджиком "Хрященко Сергей".
— Здравствуйте! — сразу же затараторила Оля. — Мы с бой-мужем решили завести ребенка и…
— Проходите, — кивнул менеджер и решительно углубился в кабинет. — Чайкофе? — раздалось уже оттуда.
— Большое спасибо, — хором ответили Виктор и Оля, входя.
Пока менеджер, вполголоса чертыхаясь, стучал по кнопке аппарата, они внимательно разглядывали кабинет. Здесь все было гораздо сложнее — по стенам развешены схемы, графики и таблицы, а в углу, под проекционным экраном, стоял небольшой пластиковый скелет, рельефно обмотанный красными резиновыми мышцами. Наконец кнопка сработала, автомат заурчал, и в стаканчики с хлюпаньем полилось серенькое чайкофе. Запахло кипятком и жженным сахаром.
Менеджер поставил на стол две чашечки и сел напротив. Виктор и Оля коснулись губами кипятка и отставили стаканчики. Теперь формальности были соблюдены, и менеджер начал разговор.
— Поздравляю…
— Виктор и Ольга, — подсказала Ольга.
— Поздравляю вас, Виктор и Ольга, с важным решением, хочу предложить услуги нашего центра: общее обследование генотипа и коррекция наследственных заболеваний, тюнинг, а также различные индивидуальные программы — но это уже насколько позволяют ваши средства.
— Вообще… — сказал Виктор, кашлянув и посмотрев на Олю, — мы не планировали дополнительных финансовых…
— Мы пришли на бесплатное обследование, — отрезала Оля.
— Нам вот это, бесплатное. — сказал Виктор и отчеркнул ногтем первую строчку прайс-листа. — Социальный минимум: общее обследование генотипа и проверка наследственных заболеваний.
— Это стоит четыреста пятьдесят, — сказал менеджер.
— Позвольте, но по нашей Конституции мы имеем право на… — возмутился было Виктор, но менеджер его перебил.
— Исследование бесплатно, но у нас линзы кончились. Приходите через месяц, может, подвезут.
— Но…
— Если не хотите ждать — мы предлагаем хорошую финскую линзу, но за свой счет. Это стоит четыреста пятьдесят. Вы что, первый раз?
— Первый раз, — сказала Оля. — Вообще-то мы мало что знаем об этом, и если бы вы нам рассказали…
— С самого начала? — удивился менеджер. — Хорошо. Современная медицина настоятельно рекомендует проводить искусственное оплодотворение с тестированием генокода. Коррекция генокода производится с помощью одноразовой электромагнитной микролинзы. Процедура абсолютно безболезненна — мы берем анализ крови, проводим расчет и программируем линзу. Чип с линзой вводится внутрь женского организма и при появлении оплодотворенной яйцеклетки вносит необходимые изменения в ее гены. Как минимум — это дает здоровье и защиту от наследственных болезней.
— Вот, — сказал Виктор. — Нам минимум, остальное дорого.
— Воля ваша, — кивнул менеджер, задумчиво побарабанив пальцами. — Хотя я бы на вашем месте крепко подумал о здоровье малыша…
— Разве минимум не гарантирует здоровье? — удивился Виктор.
— Здоровье — понятие растяжимое… Болезнь Дауна, гидроцефалию или врожденный порок сердца мы, конечно, исправим. Но чтобы малыш не вышел хилым, надо серьезно править генокод. А это требует работы — надо расшивать хромосомы, заново верстать на компьютере и программировать микрочип.