Вот это самый интересный вопрос, господа. По сведениям, полученным из того же источника, дамам не приходится напрягать свое воображение, представляя толпу распаленных мужиков, жадно взирающих на их престарелые прелести. Мужики в «черный зал» и впрямь попадают, причем некоторые из них ничем не отличаются по цвету от самого зала — ну, черные они, негритосы, стало быть! — и чем там кончаются стриптизерские забавы, ведомо только самим дамам и их зрителям.

На снимке вы можете видеть одну из тех веселеньких особ, которым заведение г-жи Цимбал помогает избавляться от избытков одежды и приличий. Пожалеем одурелую дамочку, не станем называть ни ее имени, ни имени ее супруга, который, между прочим, прославился открытием целой сети так называемых «дешевых магазинов» для ветеранов и пенсионеров, избежав таким образом уплаты грандиозной суммы налогов… Что же касается пресловутой дешевизны, то цены в этих лавочках скоро догонят и перегонят самые дорогие бутики нашего города». И подпись: «Ал. Фавитов».

Майя Ивановна умолкла.

Струмилин тоже на какое-то время онемел.

— Ну как? — спросила мама с такой интонацией, словно ей сводила челюсти оскомина. — Даже зубы почистить захотелось. А тебе не захотелось вымыть уши?

— Есть такое дело, — согласился Струмилин. — Гадость какая… Порываев вполне может подать в суд на «Ведомости», ты не думаешь?

— Так ведь они начнут защищаться, — задумчиво протянула мама. — И представь, что предъявят фото, на котором и впрямь изображена Оксана. Без всяких черненьких полосочек на лице. И вдруг у них есть подобные фотки других значительных особ? Думаю, Порываев и другие предпочтут откупиться от «Ведомостей». Найти тот самый их «источник» — а он, конечно, бьет в клубе, — выкупить негативы и все копии. Думаю, «Ла ви он роз» теперь обречен. Только больная зайдет туда даже просто маникюр сделать! К тому же среди его клиенток была Лола Самойлова, а Самойлов знаешь кто? Глава налоговой полиции! Уж он-то за честь супруги так тряханет мадам Цимбал вместе с ее черным залом и черным налом, что мало не покажется!

— Струмилин, к телефону! — закаркало за спиной из селектора.

И тотчас донеслось из коридора громогласное Палкинское:

— Анрю-юха-а! На провод!

Торопливо простившись с мамой, Струмилин выскочил из кабинета начальника, слетел по лестнице, ворвался в дежурку, сам не понимая, почему спешит, почему вдруг так заколотилось сердце.

— Слушаю. Я слушаю, алло?

Послышался глубокий вздох.

— Андрей? Это… я. Ты меня узнал?

— Да.

Святая правда. Еще когда бежал в дежурку, уже знал, кто это звонит.

— Это Лида, — все же решила уточнить она.

Струмилин нетерпеливо отозвался:

— Я понял, понял! Что-то случилось?

— Да. Мне нужно, чтобы ты как можно скорее, немедленно приехал в клуб «Ла ви он роз» — это на Алексеевской — и привез… — Лида нервно сглотнула: — И привез те фотографии, помнишь? С негром…

— Чт-то? — тихо, с запинкой спросил Струмилин. — С негром?

— Скажи ему про негативы, про негативы! — донесся взвинченный женский голос, и тотчас раздались гудки.

— Алло? — сказал Струмилин, а потом не глядя бросил трубку на рычаг и пошел из дежурки.

Вышел на крыльцо и постоял минуту, задумчиво глядя, как играет под ветром узорчатая тень кленовых листьев на белой крыше «Токсикологии». Витек читал в кабине какую-то рассыпающуюся на страницы книжонку. Валюха пыталась накраситься перед боковым зеркалом «Фольксвагена».

— Поехали, ребята, — сказал Струмилин, заскакивая в кабину.

— А вроде бы молчал «Курьер»? — удивился Виктор, терзая рычажки радиоустановки.

— Да это не вызов, а так, два шага, — уклончиво ответил Струмилин.

Валюха смотрела на него так, словно рентген делала:

— Неужели опять пищевое отравление на Ковалихе?

Вот же зараза, все насквозь видит!

Ну что ж, тем лучше. Ничего не нужно объяснять.

— Не на Ковалихе, а на Алексеевской. В клубе «Ла ви он роз».

Фельдшерица громко присвистнула, а шофер значительно хохотнул.

— Валюха, желаешь поближе познакомиться с тем… — Тут Струмилин на миг запнулся, потому что хотел сказать «с тем дебилом», но пожалел Валюхины чувства: — …с тем здоровецким парнем из джипа?

Да, она все поняла с полуслова:

— А что, есть шанс?

— Не только шанс, но и приказ.

— Рады стараться, ваше благородие! — хохотнула разбитная деваха. — А какова степень близости?

— На твое усмотрение. Главное, чтобы он на четверть часа был накрепко выведен из игры. Но как только я тебя позову, все бросай и заскакивай в машину, поняла?

— Яволь! — Валюха лихорадочно потерла руки. — А ты часом не знаешь, Струмилин, этот мальчик женат?

— Так ты сама и спроси! Витек… — Андрей повернулся к шоферу. — У тебя часы есть?

— А то!

— Хорошо. Значит, так: Валюха отвлекает своего красавца, я захожу в клуб. Ты ждешь пятнадцать минут и, если меня нет, вызываешь подкрепление. Полицию, «Скорую», пожарную, дежурную МЧС — на твое усмотрение, понял? И идешь с ними нас отбивать.

— Обижаешь, начальник! — ухмыльнулся Витек, ныряя рукой под сиденье. — Видишь? Да я тебя одной этой монтировочкой отобью, никакая МЧС не понадобится!

— Вот уж нет, ты нам потом нужен будешь живой и здоровый — ноги оттуда делать. Короче, подчиняйся приказу.

— Да пожалуйста. — Витек сунул монтировку обратно. — Приехали. Вон твоя Алексеевская.

— Готовность номер один. Валюха, в атаку!

С этими словами Струмилин выскочил из машины и вдавил палец в кнопку звонка рядом с черно-золотой вывеской. Подоспевшая Валюха бесцеремонно отодвинула его себе за спину и расстегнула пуговку на груди.

Дверь открылась. На пороге, поигрывая бицепсами, стоял «ребенок-олигофрен».

— «Скорую» вызывали? — поигрывая улыбочкой, спросила Валюха, расстегивая еще одну пуговку и шагая к охраннику так напористо, что он вынужден был попятиться в коридор.

Струмилин прошмыгнул в образовавшееся пространство, споткнулся на ступеньке лестницы, которая начиналась чуть ли не от порога, сморщился от резкого запаха краски и, оглянувшись, с изумлением убедился, что ни Валюхи, ни бывшего боксера в коридоре уже нет.

Фантастика какая-то!

Впрочем, он тут же забыл о них, когда из-за лестницы вывернулся невзрачный человечек со скучным лицом бухгалтера, а следом — мужиковатая особа в брючном костюме, стриженная в стиле «я только что после тифа».

— Ага, явился! — протянул бухгалтер. — Надо же, и в самом деле он, собственной персоной. Андрей Струмилин, так я понимаю? Странно… почему-то я думал, что ваше имя Денис. Или это какой-то код?