Нейна соблюдала далеко не все традиции и негласные правила мира Эрика, но некоторые ее все же можно было заставить соблюдать. Например: во время беременности жить всегда с кем-то из родных, с кем-то, кто не болен и не ждет ребенка. Эрик понятия не имел, откуда взялось это правило, но соблюдали его все женщины, кроме, конечно, тех, у кого семьи не было. Но и они, насколько Эрик слышал, старались подселиться на это время к кому-нибудь, хотя бы к подругам.

Едва услышав о таком требовании Эрика, Нейна рукой махнула и заявила шутливо, мол, ничего страшного, проживу как-нибудь с тобой до родов. Теперь же, когда Эрик собирался к вампирам, она смотрела исподлобья и явно готовила побег.

— Ты обещала, — напомнил Эрик. — Всего неделя. Ничего страшного.

— Целая неделя, — отрезала Нейна. — Обещала, угу. Но никто тогда не предупреждал, что меня ждет такое испытание для моих слабых нервов!

— Вообще-то, она твоя мать…

В ответ — раздраженное фырчание, дававшее понять, что на эту тему Нейна высказываться не желает, хотя ей, несомненно, есть, что сказать.

— Ты собралась?

— Да, три сумки стоят в холле, ждут портал от папы.

И снова взгляд: «Убью, и никого жалеть не стану».

Эрик подошел, обнял свою ершистую супругу, нежно провел по волосам.

— Неделя пролетит быстро. Дядя дал четкие указания, я все выполню без проблем. А ты думай о детях.

— Что о них думать, — проворчала Нейна, не пытаясь отодвинуться, — бабушка защитила нас с ними от всего на свете. Так что с ними как раз ничего не случится.

— Ну да, всего лишь почувствуют мамино плохое настроение и вырастут такими же хмурыми и упрямыми, — подколол Эрик жену.

Она в ответ легонько съездила ему кулаком по ребрам.

Эрик хмыкнул и отошел:

— Время. Давай спускаться. Твой отец скоро откроет портал. И даже не думай о побеге.

— А то вы дадите сбежать, — последовал недовольный ответ.

Вниз по лестнице Нейна шла с совершенно похоронным выражением на лице. Она, похоже, не собиралась скрывать своего отношения к вынужденному переезду. И Эрик надеялся, что дом тестя устоит, когда в нем соберутся три женщины, две из которых ждали детей.

Портал открылся буквально сразу же, как Эрик с Нейной подошли к сумкам.

Тесть, довольно улыбаясь, перенес магией сумки в свой дом, поцеловал Нейну в щеку и шагнул вместе с Эриком в другой портал, в столицу вампиров.

Тихий сонный город встретил их безоблачной звездной ночью.

— Главная площадь города, — сообщил тесть. — Мой дом в нескольких минутах ходьбы. Ты уже чувствуешь запах свободы?

Эрик хмыкнул:

— Я думаю о том, что будет по возвращении.

— Выживем, — твердо заявил тесть и широким шагом направился к одному из высоких каменных зданий неподалеку.

Эрик молча пошел за ним.

Их сумки плыли в воздухе рядом с хозяевами.

Нина страдала, громко, со вкусом, даже нецензурно. Но ни матери, ни бабушке, ни даже Шарику не было до нее никакого дела. Каждый из этой троицы решил оторваться по полной программе. Живность ела много и часто и бегала по дому, довольно лая, бабушка открыла для себя земные журналы «для взрослых» (как оказалось, дед перенес с барахолки и их, но исключительно «для личного пользования»). Мама… О, мама готовилась растлевать местное общество, наивное, зажатое и консервативное, голограммой с мужским стриптизом.

И только Нина бездельничала, по мнению ее родных, и страдала. Ей хотелось в замок, ставший настоящим домом для нее и, как она надеялась, их с Эриком будущих детей. Ей были не интересны обсуждения прелестей той или иной модели, попавшей на страницы популярного глянца. Нина и на Земле старалась поменьше мыть кости другим. Ее заботила только собственная жизнь. И вот, пожалуйста, стоило попасть в другой мир, чтобы узнать, что образ жизни и темы для обсуждения везде практически одинаковые.

— Ты не Шарик, — ворчала Нина, наглаживая нахальную живность и сидя в кресле неподалеку от бабушки и мамы. — Ты — шар. Воздушный. Как ты вообще можешь носиться по дому с таким весом?

— Россаны и не то могут, — улыбнулась бабушка, наконец-то оторвавшись от журнала. — Они магические сущности, родная.

— Помню, — кивнула Нина. — Но это же нарушение всех законов физики. Тут же идеальная округлая форма. Ему перекатываться по комнатам надо, или на веревочке летать.

Шарик недовольно фыркнул.

— Что? Хочешь сказать, я не права? — поинтересовалась Нина, продолжая гладить питомца. — Повар тебя точно как на убой кормит.

— Добрая тебе, Шарик, хозяйка попалась, — подала голос мама, сидевшая на диванчике возле журнального столика. — Уж так она тебя любит, так любит.

— Обожаю, — проворчала Нина. — Но на руках носить точно не буду, а то грыжу заработаю.

— Мы завтра устраиваем небольшую вечеринку, — сменила тему мама. — Форма одежды парадная.

— А если я не хочу? — нахмурилась Нина, недовольная подобной неожиданной перспективой.

— Отказы не принимаются. Тебе скоро рожать, а значит, нужно запастись положительными эмоциями.

«И кто сказал, что вечеринка мне в этом поможет? — удивилась про себя Нина. — Я скорее получу эмоции от гуляния по дорожкам сада и сидения перед горящим камином в гостиной замка». Но вслух она ничего такого не сказала — объяснять что-либо маме было бесполезным занятием. Та твердо намеревалась в ближайшее время насильно осчастливить дочь, как обычно не спрашивая ее мнения.

Календарь в выделенной Нине комнате уверял, что пошли всего лишь вторые сутки после отъезда Эрика. А значит, мучиться Нине предстояло еще очень долго.

Обязанности бога-покровителя оказались не особо и сложными. Тестю всего лишь необходимо было находиться в городе несколько дней в месяц. И в присутствии бога здания сами обновлялись и ремонтировались, а жившие в столице вампиры начинали улыбаться и приветливо здороваться с каждым встречным.

— Я могу даже из дома не выходить, — объяснял за завтраком тесть Эрику, — главное — мое присутствие в городе.

Эрик кивнул: отличная работа, что уж там. Живи себе в городе, а твоя сила сама воздействует на окружающих.

Служанки, симпатичные пухленькие вампирши, разливали чай, накладывали в тарелки солоноватую кашу и призывно поглядывали на Эрика. Красавец оборотень был в их городе редкостью.

Сам Эрик на взгляды не обращал ни малейшего внимания. Все его мысли были заняты троицей, оставленной без мужского присмотра. Рядом со столицей, между прочим!

— Отец, если что, вмешается, — понял его беспокойство тесть.