— Нет, но он ясно дал понять, что дети ему сейчас без надобности, это мой малыш, только мой.

— Никуль, ну так же нельзя, не поговорив, сгоряча рубить с плеча, — бабушка покачала головой, посмотрела на меня как-то слишком грустно. Ей Багиров нравился, она, как и я, ему верила, а он…ладно я, но вот так играть, нагло врать пожилому человеку, использовать его в своих целях, ради чего? — Мальчик же любит тебя, это же…

— Любит? — я взорвалась просто, отбросила вилку в сторону. — Он поспорил на меня, Ба, просто поспорил. Богатенький мальчик нашел себе развлечение.

— Ника, — бабушка схватилась за грудь, а мне стыдно стало и от себя противно. Ни ей, ни Саше вообще ничего об этом знать не нужно было. Ракитин в свою очередь молчал, только кулаки невольно сжались, и на скулах желваки заиграли.

— Я…вы меня простите, — поднявшись из — за стола, я обняла себя за плечи, — я хочу отдохнуть немного, ладно?

— Иди, Никусь, ступай, — бабушка больше не задавала вопросов, Саша тем более.

Ничего не подозревая, я молча пошла в одну из гостевых спален, завалилась на кровать и дала волю эмоциям. В голове картинками пролетали самые лучшие моменты с Багировым. Его слова, его руки, его тепло. Как он мог? Как мог поспорить на меня? Я не знала, как смогу снова с ним говорить, как смогу находиться рядом, когда однажды нам все же придется встретиться. Я же влюбилась, как дура последняя, да кто вообще в восемнадцать так влюбляется? Я так и уснула, утопая в собственных слезах, на мокрой подушке, а когда проснулась, меня ждал сюрприз.

Меня разбудил звук мотора и громкие голоса, среди которых я выхватила один единственный. Тот самый, чей обладатель в принципе не мог здесь находиться. Я уже было подумала, что мне приснилось, но голос раздался снова. Ничего не понимая, я подскочила с кровати и рванула во двор. Лишь только выскочив на порог, я обомлела, так и встала, ничего не понимая, потому что передо мной собственной персоной стоял Миша. На лице его было разбито, скулы в подтеках, губа разбита, а позади него, скрестив руки на груди стоял Саша, и я даже не сомневалась в его причастности к внешнему виду Бешеного.

Миша в несколько шагов оказался возле меня, я даже понять ничего не успела, как он опустился на колени, обхватил руками мои бедра и уткнулся носом в живот.

— Чуть не сдох, бля, — выдохнул мне в пупок, — никакого нахер аборта, малыш, не думай даже, я не позволю…

Он говорил что-то еще, какую-то чушь полнейшую. Какой, к черту, аборт?

МИША

Настя стерла с моей губы кровь и в очередной раз всхлипнула. А у меня перед глазами непроходимая пелена. Беременна. Ника беременна. По телу прошлась дрожь. Почему она не сказала? Ты дурак, Багиров? Ты ей столько наговорил, а сколько она услышала от других…конечно, она ничего тебе не сказал, придурок! Бедная моя девочка.

Как подонок вел себя, долбанный садист. Ссоры бесконечные, выяснения отношений, ей же нервничать нельзя! Что я за падаль такая?

Я откинул голову на стенку, стискивая кулаки. В висок методично долбалась дрель. Надо вернуть ее, вернуть и падать в ноги, просить прощения. Вот только она имеет полное право меня послать на все четыре стороны. Пошлет, а я никуда не уйду. Найду, украду и заберу. Даже если сопротивляться будет. Пока не выслушает, пока сама не выскажет мне все, не выпущу из объятий.

— Миш, ну как же так? Как…

Сквозь спутанное сознание до меня доносились вопросы от сестры. А вот так. Потому что я не такой оказался хороший, как ты думала, Насть. Не такой правильный, потому что взял и растоптал девочку. В самую грязь макнул, оставил одну, потерянную и расстроенную.

— А вот так, Насть. Подонок я, получается.

— Миш, посмотри на меня, — обхватила мое уже ноющее лицо, всматриваясь внимательным взглядом в глаза. — Ты ведь другой совсем ходил, как эта девочка появилась. Неужели…неужели я ошиблась? — голос затих, сестра прикрыла глаза.

Ходил, конечно, еще бы не ходить, когда я на мир другими глазами смотрел, довольный был и сверкал, как начищенный до блеска самовар. Еще никому ничего не сказал, так меня изначально Каин раскусил, так и потом надломал и сразу безапелляционно выдал:

— Наконец-то достойная, сын, — уж не знаю, как он это понял, учитывая, что вживую Нику не видел и не общался. Но, наверное, из того собранного досье он сам сделал какие-то выводы и даже одобрительно похлопал меня по плечу, будто бы это достижение какое — завести девушку.

— Откуда тебе знать? — не веря особо, переспросил.

— А я вот так примерно чудил, когда Настю встретил, и глаз горел у меня, глядя на нее, так что в тебе я вижу сходные черты. Один в один то, что пережил сам.

Да, Ника достойная. А вот я явно отставал по многим пунктам, и один из них благородство, иначе как я мог быть таким говном на палке? Ну вот как? Ладно, она не сказала, боялась, но почему я сам не догнал, особенно после отказов в сексе и детского костюма. Видел же, что она на нервах, видел, что на взводе, что не спит почти. И все отговорки, что мол сессия. Да плевать на ту сессию, она умная, умнее я просто не встречал, никогда бы не загонялась она так из-за учебы. Изначально было понятно, что тут что-то еще, вот только разговаривать надо РТОМ, как говорит Вельский, а я, очевидно, очень хуево это делал, да и вел себя скорее как неандерталец, который в нору свою добычу тащит, вместо того, чтобы нормально поговорить и не срываться на нее.

Анализируя каждый свой поступок, я понимал, что рядом с ней мне срывало крышу. И подтекала она каждый раз по-новому, не мудрено, что она изначально меня боялась, да и сейчас, по ходу, тоже.

— Не ошиблась, — ответил Насте после затяжной паузы. Она перевела на меня потерянный взгляд, и от этого мне стало еще херовее. Видеть еще и заплаканную сестру было для меня равносильно контрольному в голову.

— Тогда что это?

— Да пьяный базар это был, Насть, — прижал к себе девушку и печально выдохнул.

— Ты же не пьешь.

Вот один раз и палка стреляет, иначе это просто не назвать. Никогда не думал, что так сильно буду жалеть о выпитом алкоголе так, как сейчас. Хотя, тут дело было не только в алкашке, а еще и в том, что Ника вызывала во мне сверх неконтролируемые чувства, от которых в кровь пускался адреналин, и я вел себя как на подрыве. Да, не до конца понимал и осознавала все, вот потому что впервые такая шняга приключилась.

— И не зря. Вот попробовал, смотри, чем все обернулось. Только вот ты не плачь из-за меня, гиблое это дело. Да и не заслужил я.

— Мишутка… — Настя обняла меня двумя руками. — Я хочу, чтобы ты…

— Знаешь же, как я не люблю это прозвище? — перебил, чтобы снова не слушать поучения. Я уже знал, что делать, и понимал тоже в общем-то практически все, дело оставалось за малым. И сидеть сопли на кулак накручивать не было никакого смысла.