«Я не позволю! Не позволю!» – Эмоции мешали сконцентрироваться, он терял секунду за секундой.

– Паша, соберись!

– Я работаю! – яростно огрызнулся он.

РКПП наконец получили команду, развернулись и на максимальной скорости устремились к хондийскому крейсеру.

Атлак неумолимо надвигался. «Если он прорвется к верхнему плато, все пропало! Мы сами попадаем в стасис!» – мысли вихрем проносились в голове Родиона.

Скалы дыбились разрывами, кормовая часть хондийского крейсера озарилась вспышками попаданий.

Шлюз открылся. Сотни сервов сплошной лавиной устремились к нему.

– Этого мало! – Малехов соединился с техническими группами, отдал приказ.

Сегменты органической брони крейсера пришли в движение. Десятки грузовых портов открывались в обшивке, люди, оставшиеся на борту, понимали – минуты решают все!

Стременков дистанционно программировал планетопреобразующие машины. Их потеря сейчас казалась самой малой ценой, которую придется заплатить.

Роботизированные комплексы прорвались к крейсеру, образовали цепь, встали под загрузку.

Сервы, тащившие генераторы стасиса, облепили их, словно механические муравьи, быстро устанавливали устройства, подключали эмиттеры к бортовой сети планетопреобразующих машин.

Солнечный полдень превратился в сумерки.

С воем падали сбитые истребители, прямые попадания лазерных разрядов оставляли от сервов лужицы расплавленного металла, дым, пламя, грохот разрывов, рев двигателей, частые вспышки – все сливалось воедино.

Только Бестужев не принимал участия в управлении боем. Егор неотрывно следил за чужим кораблем, а в его измученном, воспаленном сознании копилась холодная ярость, нерв пылал – впервые два мироощущения слились в одном ненавидящем взгляде.

Усовершенствованные БПМ устремились в самоубийственную атаку. Родион Бутов намеренно жертвовал техникой, понимая: ни в коем случае нельзя допустить, чтобы атлак пересек границу срединного плато!

Эшранги растерялись. Их истребители пылали на земле. Корабль получал все больше повреждений. Хомо отчаянно сопротивлялись, техника людей оказалась намного опаснее, чем предполагалось!

БПМ, используя антигравы, прорвались к нижнему плато. Не прекращая ураганного огня, они пересекли плоскогорье, устремились к границе пронизанной молниями стены облаков.

* * *

Отчаянный маневр Бутова удался. Боевые машины, неся потери, завершили прорыв, заняли позиции за кормой чужого корабля.

Атлак начал разворачиваться. Несколько залпов, произведенных по его двигательным секциям, убедили эшрангов – нельзя развивать атаку на хондийский крейсер, оставляя за кормой столь опасного противника!

Стена облаков, образующих воронку, начала рассеиваться. Стременков дистанционной командой прервал климатический эксперимент, и эшранги тут же поддались на очередную уловку. Завершив разворот, атлак устремился к краю нижнего плато, намереваясь одним ударом разделаться с опасными, подвижными целями.

Загрузка и переоснащение РКПП уже завершились. Сервы начали разбегаться в разные стороны, ища укрытия.

– Можем начинать! – Малехов рубанул рукой воздух. Гибельные эмоции били через край.

Мощные роботизированные комплексы на максимальной скорости ринулись в самое пекло схватки, используя антигравы, быстро достигли нижнего плато.

Корабль эшрангов уже едва держался в воздухе. Ему удалось подавить сопротивление БПМ, и теперь атлак медленно разворачивался, чтобы возобновить атаку, раз и навсегда покончить с людьми.

Изуродованный, лишившийся надстроек, зияющий пробоинами корабль все еще представлял огромную опасность, его нужно было остановить любой ценой, невзирая на последствия!

Егор мрачно наблюдал за развитием событий.

Эшранги не понимали, какая участь их ждет. Сканеры атлака проанализировали энергоматрицы планетопреобразующих машин и сочли их неопасными – все оружие РКПП преднамеренно отключили.

– Паша, пора! – надломленный голос Малехова глох в реве двигателей чужого корабля.

Стременков ничего не ответил. Его взгляд выцвел, лицо исказила гримаса.

Сеть сервов помогла рассудку соединиться с системами роботизированных комплексов. Единственное, что сейчас требовалось, – это подать энергию на генераторы стасиса.

– Ну давай же!

Столб призрачного света ударил в небеса Пандоры.

Оглушительный грохот пронесся над горами. На миг все вокруг помутилось, отключились модули имплантов, остановились машины, люди испытали чудовищную боль.

Временно́й сдвиг!

Край нижнего плато испарился. Исчезли разбитые укрепления, часть древней дороги как будто растворилась в зеленоватом сиянии.

Через пару секунд раздался еще один сокрушительный удар, прокатилась тугая воздушная волна, и вдруг наступила оглушительная тишина…

Зеленоватое сияние приобрело вид мутного стекла. Корабль эшрангов застыл в воздухе.

Родион Бутов приподнял голову, взглянул на атлак.

Замершее пламя в пробоинах. Навек застывшие шлейфы дыма. Фрагменты обшивки, так и не упавшие на землю. Росчерки лазерных разрядов, законсервированные стасисом.

Он судорожно сглотнул, сел, прислонился спиной к стене укрепления, шумно выдохнул.

Пальцы рук мелко дрожали.

Вокруг стлался дым, жадный огонь пожирал обломки уничтоженной техники.

– Нам нужны еще генераторы стасиса! – хриплый, надорванный голос Малехова прозвучал в неестественной тишине. – Мы создадим защитный периметр, остановим время, чтобы никто больше не прорвался сюда!

Ему ответила глухая тишина, в которой вдруг раздался визгливый звук сервоприводов.

Люди еще находились в состоянии шока, а созданный машинами внутрискальный комплекс вновь возобновил работу, словно ничего и не произошло.

Пришли в движение антигравитационные лифты. Новая партия сервов поднялась из недр и тут же приступила к повторной разметке кварталов и улиц будущего города.

Егор Бестужев выбрался из укрытия, взглянул на атлак, законсервированный полем стасиса, и побрел к хондийскому крейсеру, мимо дымящихся обломков сервомеханизмов, сбитых эмширов, воронок, обломков, подпалин.

Мимо едва не уничтоженной мечты.

Его ненависть по-прежнему искала выход, но она больше не проецировалась на людей.

Мир, где я родился, страдает от перенаселения. Но во внеземных колониях, особенно на начальных этапах освоения чуждых планет, все будет иначе. Каждый человек – на особом счету. Не исключаю, что возникнет ситуация, когда нам придется прибегнуть к технологии репликации – клонирования с последующим ускоренным ростом человека в биореструктивной камере.