– Стременков, успокойся! Все возьмите себя в руки! Нечего орать, давайте думать! – Малехов неожиданно сдался, встал на сторону Егора. – Среди программных модулей есть файлы, содержащие информацию в доступном для понимания формате? Ну, типа помощи для неопытных пользователей? Инструкции?

– Есть руководство на универсальном языке. Недавно его нашли. Еще не разобрались!

– Хорошо! – Роман Степанович немного приободрился. – Нам известна только одна космическая раса, похожая на нас. Армахонты!

– Но корабль хондийский!

– А установки универсальные! Вот что, Павел, давай бегом в лабораторию! Выясни, какой набор инструкций сопоставим с термином «Армахонт»?

– Не нужно никуда бежать. Все тут, – Стременков выразительно коснулся импланта.

Егор, грубо оттолкнув Метелина, склонился над прозрачной каплевидной крышкой медицинского реанимационного комплекса.

Внешне Настя не подавала признаков жизни. Ее кожа побледнела, но черты лица отражали покой, умиротворенность. Она не страдала. Даже, наверное, не успела проснуться, не поняла, что именно произошло.

Редко вздымалась грудь.

Сипло вздыхал аппарат насильственной вентиляции легких.

Боль переполняла Егора. Слова Метелина занозой сидели в рассудке. Мой мозг меня предал!

Бестужев не знал, как будет жить дальше? Зачем?

– Есть сигнатура, сопоставимая с термином «Армахонт»! – воскликнул Стременков. – Я смогу ее активировать, но все равно риск очень велик! Мы ведь понятия не имеем, насколько схожи наши организмы!

– Иного выхода все равно нет! – Малехов внезапно загорелся идеей.

«Настю, конечно, жаль, но смелый, рискованный эксперимент многое прояснит», – думал он.

– Я пошел! – Бестужев направился к выходу. – Везите ее за мной!

– Эй, мы не можем пожертвовать единственным медицинским комплексом! – попытался протестовать Метелин, но Егор уже покинул отсек, а Родион, отключая стационарное питание, скупо обронил:

– Еще раз вякнешь – убью! Аккумуляторы проверь!

Метелин понял: Бутов выполнит угрозу. «Ну, пандорианцы, я на вас отыграюсь, – злобно думал он, бросившись выполнять распоряжение. – Наступит и мой день!.. Рано или поздно, но – наступит!»

* * *

В небольшом помещении, куда доставили Настю, еще не начиналась реконструкция. Эта часть хондийского крейсера вообще была мало изучена.

– Склад? – Роман Степанович осмотрелся, заметил герметично запечатанные органические контейнеры. – А что в них?

– Понятия не имею, – пожал плечами Родион.

– Павел, какой объем захватит поле стасиса?

– По границам отсека!

– Ладно, приступайте, – Малехов махнул рукой.

– Эй, а что с аппаратурой? – осторожно поинтересовался Метелин.

– Заберешь через пару минут и вали с глаз долой! – не оборачиваясь, ответил Бестужев.

– Псих… – прошипел Вадим.

– Открываем! Осторожно! Так, хорошо! Родион, помоги! Вот сюда, на контейнеры! Паша, постели что-нибудь!

Стременков быстро соорудил ложе, Настю бережно перенесли на него, укрыли тонкой простыней.

– Готовь генераторы. Я перенаправлю питание. Дайте минуту! – Бестужев машинально отдавал приказы, едва соображая, что говорит.

Все отошли. Он склонился над Настей. Казалось, она спит.

– Прости… – тихо прошептал он. – Когда очнешься, я буду рядом! Клянусь!..

Слова застревали в горле.

– Я готов! Сигнатура, настроенная на армахонта, активна! – голос Стременкова заставил Егора взять себя в руки, вырваться из горестного оцепенения. Каждая минута промедления отнимала у Насти жизнь.

– Иду! – он неловко коснулся губами ее щеки.

Через минуту зеленоватое сияние затопило отсек.

Кожистая мембрана не закрылась. Егор, перенаправив энергию, подошел к запечатанному полем входу, взглянул в глубины отсека.

Внешне ничего не изменилось. Лишь холодный изумрудный свет, похожий на застывшее стекло, сконцентрировался внутри, не переливаясь, не заставляя предметы отбрасывать тени, а обволакивая их.

Лица Насти он не рассмотрел.

– Получилось? – Малехов вопросительно посмотрел на Стременкова.

– Генераторы работают. Сбоев нет.

– Значит, сигнатура подходящая?

Павел покачал головой.

– Мы очень мало знаем о стасисе. Ничего не могу гарантировать.

– Только не говори Егору.

Павел кивнул.

Роман Степанович обернулся:

– Метелин, что застыл? Аппаратуру назад, в медицинский модуль! И работать! Ты понял? Работать над новым адаптером! Двадцать четыре часа в сутки!

Егор с трудом оторвал взгляд от запечатанного стасисом отсека, подошел, тихо сказал:

– Я не забуду, что вы сделали. Никогда не забуду.

Сказал и пошел прочь.

Влажный, чуждый для человека сумрак поглотил его фигуру.

Я убежден: только синтез человеческих и инопланетных технологий по-настоящему откроет нам просторы Вселенной, но, зная истинное положение дел, не уповаю на добрую волю братьев по разуму. Вряд ли они пойдут на сотрудничество, согласятся поделиться своими достижениями.

Вселенная, по мнению большинства, равнодушна, подчинена законам физики, безразлична, не одухотворена.

Но в ней выживает сильнейший. Это аксиома.

Я считаю, что каждый человек, рискнувший покинуть границы Солнечной системы, должен быть морально готов к новому витку эволюционной борьбы.

Борьбы за технологии, которые в условиях Дальнего Космоса – единственный гарант выживания.

Андрей Игоревич Русанов. Проект «Прометей»

Пандора. Пятьдесят второй год колонизации…

Моросил дождь.

Корпус хондийского крейсера покатой горбиной возвышался на фоне иззубренных скал.

Шипя пневматикой, открылся шлюз, пять человек, экипированные в легкие сервокостюмы, показались на пороге корабля.

Все волновались, понимая, что сегодняшний день станет поворотным, решающим.

– Не спеши, Роман Степанович, – Павел Стременков порывался идти первым, он переживал больше других.

Вслед за людьми крейсер покинули странного вида существа. Низкорослые, передвигающиеся на шести конечностях, они лишь отдаленно напоминали колониальных сервов.

Киборги. Гибридная модель. Острая нехватка техники и запасных частей не оставила людям выбора. Эндоостовы – самая прочная, наименее уязвимая часть машин, имелись в избытке, а вот с кибернетическими компонентами, броней и многими другими важными деталями дела обстояли плохо.