Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Папа, — сказал Максуд, видя, что на них смотрят окружающие, — папа, я ничего не сделал. Я только помогал…
— Это неправда, — громко сказал Сабир, — он спас мне жизнь. И помог всем нам. А еще он лично убил двоих бандитов, один из которых был младшим братом Нугзара, который и стрелял в уважаемого Кадыра-муэллима. Теперь больше никто не придет требовать новой порции крови. Ваша вековая вражда навсегда закончилось.
Максуд прошел в дом. В этот момент позвонил его телефон. Он с трудом достал аппарат. Увидел номер и улыбнулся. Это была Майя.
— Извини, что я тебя беспокою, — начала она, — но вчера ты не звонил, и сегодня тоже не было звонков. А я волнуюсь, как там у тебя дела. Меня особенно испугало известие об убийстве твоего брата. Неужели все так серьезно?
— Уже все закончилось, — сообщил он, — убийцу нашли и наказали. Скоро будет суд, — соврал Максуд, — поэтому ты не беспокойся. Я прилечу через два или три дня.
— Возвращайся, — попросила Майя, — мне без тебя очень плохо.
— А мне без тебя, — сказал он.
Плечо начало болеть сильнее. Постепенно исчезал эффект обезболивающего укола, который ему сделали сегодня днем.
— Нужно принять антибиотики, — предупредил Сабир, — мы похожи на компанию каких-то ярмарочных хулиганов.
Все четверо уселись за столом, глядя друг на друга. Сюда больше никто не входил, даже женщины.
— У тебя был самый дурацкий план, какой только можно было придумать, — недовольно заявил Максуд. — Мало того что ты подло подставил меня и Сабира, использовав, как наживку для бандитов, ты еще и не рассчитал правильно время. Нужно было заранее вызывать вертолеты и не экспериментировать с вашими гранатами.
— А если бы они не пришли? — возразил Салим. — Или опоздали? А увидев вертолеты, легко бы ушли куда-нибудь под защиту горных склонов. И мы бы снова их искали. Убийство Васифа выбило меня из нормальной колеи, и я уже не мог разумно рассуждать. А когда увидел на телефоне номер Этибара, то понял, кто и как нас предавал. Вместе с нашим участковым.
— Что случилось с участковым? Его застрелили или он сам застрелился? — спросил Максуд, обращаясь к Мураду.
— Я ничего не видел, — признался тот, морщась от боли. — Они вошли в его кабинет все трое. А потом раздался выстрел. Вполне вероятно, что они его пристрелили, чтобы он ничего не мог рассказать.
— Думаешь, что они связаны с бандитами?
— Нет, — ответил Мурад, — не думаю. Зачем делить деньги на столько офицеров? Но оба прекрасно понимали, что Абдулкерим может рассказать много ненужного и неприятного. А его арест станет точкой в карьере Мустафы Магомедова и не позволит получить приличную пенсию нашему начальнику полиции.
— Боюсь, что они просчитались, — усмехнулся Салим, — об этом странном самоубийстве уже знают и в нашем Министерстве внутренних дел, и в областном управлении ФСБ. Поэтому карьеры у обоих не будет. Скорее всего, выгонят из полиции. Хотя я совсем не жалею этого гниду — нашего участкового. Всегда неприятно, когда предателем оказывается кто-то из своих, кому хочешь верить и доверять. Если бы не они, то я сам бы его пристрелил. Хотя и понимал, что этого делать нельзя.
— Ты ведь хотел, чтобы Нугзара и его подельников арестовали, — вспомнил Максуд, — и тогда ты бы, используя свои связи, начал мстить. План был противозаконный.
— Нет, — улыбнулся Салим, — это я говорил нарочно, чтобы вы до конца ничего не знали о моем настоящем плане и вели себя соответствующе. Я точно знал, что Нугзар и его компания никогда не попадут в тюрьму. Во-первых, это не те люди, которые могли добровольно сдаться. На них было слишком много грехов. А во-вторых, на этом склоне было просто невозможно держаться. Самая неудобная позиция в мире, какую только можно было придумать. Нужно карабкаться вверх под нашими гранатами и выстрелами, либо катиться вниз под пулеметным огнем из вертолетов. Я знал точно, что если нам удастся выманить банду, то они живыми не уйдут. Так все и получилось.
— Нужно было только собрать всех, чтобы нам поверил Нугзар, — добавил Мурад, — из-за одного или двух представителей нашей семьи, он бы не послал всю банду. Поэтому Салим собирал нас по городам, чтобы об этом обязательно узнали бандиты. Ведь тогда у Нугзара появлялся уникальный шанс одним махом покончить со всеми нами. И он попался на эту удочку. Невольно сам, спровоцировав собственный обман. Он решил, что после убийства Васифа мы будем стремиться ему отомстить. Нужно было только сделать так, чтобы он узнал об этом от человека, которому безусловно доверял. После убийства Кадыра-муэллима он доверял Этибару, и когда мы решили включить его в нашу группу, перестал сомневаться. Вот так они и попались в собственную ловушку.
— Нам все равно очень повезло, — вспомнил Сабир. — Карабин не выстрелил, наши гранаты разорвались там, где нужно. Во всяком случае, первые из них. Бандиты не успели выстрелить из своих гранатометов, повезло и в том, что пуля пробила Максуду плечо, а не попала в сердце. У меня вообще смешное ранение, хотя шрам останется на всю жизнь. А рука у Мурада заживет, как и ссадины у Салима. Если бы мы могли уберечь Васифа, все было бы прекрасно. Но в жизни так не бывает.
Все четверо улыбались друг другу. Ночью Максуд почувствовал сильную боль, но заставил себя не вставать с кровати. Утром Сабир сделал ему укол, пояснив, что антибиотики и уколы нужно продолжать. Они собрались на завтрак за большим столом.
— Я первый профессор в нашем институте, который появится там в таком ужасном виде, — признался Максуд. — А если узнают, что я собственноручно убил двух бандитов… В жизни не думал, что смогу выстрелить в живого человека. Даже не представлял. Я до сих пор стрелять не умею. А тут сразу двоих.
— Это война, — в который раз повторил Салим, — и здесь своя нравственность и своя справедливость. Я все время думаю об этих двоих предателях. Все-таки Аллах справедлив, даже когда мы в него не очень верим. Ведь участкового заставили покончить с собой или вообще его пристрелили — собственные коллеги. Представляю, как он боялся в последнюю секунду своей жизни. А Этибара убили те самые бандиты, на которых он работал. Причем стрелял именно тот, кому Этибар помог убить моего отца. Значит, есть какая-то высшая справедливость.
— У Борхеса есть такой неплохой этюд, — вспомнил Максуд. — Он считает, что все верящие в Бога должны сознавать, что именно Он есть высший Разум и высшая Воля, создававшая свет и мир.
— Правильно, — согласился Мурад, — каждый верующий принимает Аллаха в качестве создателя света и мира.
— Тогда получается, что Бог создал все, — продолжал Максуд, — в том числе и Дьявола. Ведь Дьявол не мог появиться из ниоткуда. Его тоже создал Бог, и если вы верующий человек, то просто обязаны в это поверить.
— И как Борхес решает эту дилемму? — заинтересованно спросил Сабир. — Для чего тогда Бог создал Дьявола?
— Он считает, что Дьявол был создан намеренно, — пояснил Максуд, — чтобы человек имел право выбора. Кого он больше принимает. Бога или Дьявола? Свет или тьму? Говорят, что каждый человек ежедневно лжет по нескольку раз. Значит, несколько раз в день он выступает на стороне тьмы. А хочет стремиться к свету. Вот вам и решение дилеммы. Бог дал вам право выбора, но выбирайте правильно, и тогда все будет нормально.