Маркус указал рабыне на дверь, а сам опустился на кровать и налил себе вина. Иногда вино помогало уснуть. Сейчас не помогло. Он полежал так несколько минут, встал и приоткрыл окно. Дохнуло влагой и свежестью, а запах роз стал чуть слабее. К сожалению Маркус знал, что это ненадолго — город тоже пах розами.

Маркус вернулся на кровать и взял в руки книгу. Тут же захотелось спать. Отложил книгу и прикрыл глаза. Сонливость исчезла. Маркус вздохнул и открыл глаза опять. На пороге ванной комнаты стояла юная валькирия. Кожа её была молочно белой, нежной, как… как лепестки роз. Маркус поморщился. Неестественно нежной. «По крайней мере, она этими розами теперь не пахнет», — подумал Маркус про себя.

— Ну, — сказал патриций, — чему обучают валькирий?

Рабыня скромно потупилась.

— Я могу танцевать, играть на флейте…

Маркусу захотелось спать.

— Читать можешь? — перебил он, с надеждой глядя на книгу. Иногда Клемента читала ему перед сном, это успокаивало.

— Простите, господин… — Вайне покачала головой, — но я могу сделать вам массаж! И… я никогда не пробовала, но меня учили…

— Валяй, — Маркус стянул через голову рубашку и снова откинулся на подушки. Потом подумал и перевернулся на живот.

Вайне осторожно подобралась ближе. Она положила руки на плечи мужчине и принялась разминать затёкшие мышцы. Она делала это умело и неоднообразно, но пальцы её были слишком тонкими и мягкими. Против воли Маркус вспомнил другие — сухие, но бережные пальцы, скользившие по его спине и груди. Промежность мгновенно стала наливаться огнём, и Маркус понял, что ему неудобно лежать на животе.

К тому же, патриция раздражало ощущение чужого существа, которое стояло за спиной. Он нервно сжимал и разжимал пальцы на рукояти ножа, и массаж не приносил никакого удовольствия.

— Простите, господин, — произнесла Вайне удручённо, — возможно, если бы смазать кожу розовым маслом….

— О н-е-е-е-ет, — Маркус застонал и перевернулся. — Никогда… — Он осёкся. Обсуждать розовое масло с этим ангелоподобным созданием он хотел ещё меньше, чем нюхать его. — Что там дальше в твоём репертуаре?

Девушка опустила глаза. Потом нерешительно провела пальцами по мускулистой груди Маркуса. Наклонилась и робко поцеловала плечо хозяина. Не получив ни одобрения, ни понукания, она стала осторожно массировать твёрдые мускулы с этой стороны. Потом решилась и посмотрела хозяину в глаза. Тот пристально наблюдал за ней, но признаков, которым учили рабынь, — порозовевшие щёки, тяжёлое дыхание, затуманившийся взгляд — не проявлял.

— Правда, что вы спите с императрицей? — спросила Вайне внезапно для самой себя и тут же прикусила язык. — Ну, так говорят… — добавила она нерешительно.

— А ещё говорят, что я насилую молоденьких валькирий, а потом отдаю их на корм свиньям, — Маркус сказал это металлическим голосом, каким отдавал приказ подать ужин. Глаза Вайне так расширились от ужаса, что Маркус был готов расхохотаться. — Продолжай, — приказал он тем же тоном, когда справился с собой.

Рабыня продолжила нежно массировать его грудь. Потом перешла к животу и бёдрам.

— М-можно? — она указал на бельё.

«Вот только заики мне не хватало». Маркус поморщился.

— Снимай… и массируй… языком.

Вайне немедленно принялась выполнять приказ. Маркус откинулся на подушке и попытался получать удовольствие. Ничего. Он снова приподнялся, собираясь уже прогнать рабыню. В планы патриция вообще не входили сексуальные ласки, просто ничего более полезного та, похоже, не умела. Взгляд его упал на бледное золото волос, расплескавшихся по его бёдрам. Затем на крылья, белые, как снег, и такие же пушистые. Что-то в нём щёлкнуло. Он внезапно понял, чем валькирии так привлекали свет. Вайне по-прежнему его не возбуждала. Но Маркус подумал, что если бы та была несколько выше и стройней… Если бы волосы её светились не золотом, а серебром…

«Если…»

Если прикрыть веки, то можно было почти поверить, что на месте этой валькирии находилась другая. Та, кого Маркус по-настоящему хотел. Та, чьего цвета крыльев так и не узнал.

Голубые глаза рабыни блестели, на кончиках длинных ресниц от усердия появились слёзы. Маркус завороженно наблюдал за движениями её головы. Пара минут — и пришёл взрыв. Маркус расслабленно откинулся на подушки и наконец-то уснул.

Когда патриций проснулся, на сад уже упала тьма. Небо снова затянули тучи, и хлынул ливень.

— Хороший хозяин в такую погоду собаку из дома не выгонит, — услышал он голос Клементы и дёрнулся. К счастью, оказалось, что кто-то заботливо укрыл его покрывалом, вот только кто?..

— Я волновалась, — ответила гетера на его вопросительный взгляд, и в который раз Маркус подивился, как умеет эта женщина понимать его без слов, — мне неспокойно, когда я знаю, что за стенкой от тебя сидит Сант, а ты спишь.

— Да, — согласился Маркус и потёр глаза, — мне тоже.

«Спасибо», — повисло в воздухе невысказанное, но наверняка понятое. Ведь она всегда понимала без слов.

Он встал, натянул штаны и размял плечи. Затем выглянул в окно. Близилась полночь. Что-то в словах Клементы его напрягло… «Ах ты, проклятье…» — пронеслось в голове.

— Хороший хозяин, — Маркус растянул губы в улыбке, будто приходилось смеяться над совсем невесёлой шуткой, — собаку, говоришь… Риана вернулась?

Впрочем, ответ ему не требовался. Если бы Риана была в доме, сейчас она сидела бы здесь, у двери.

Клемента не ответила.

— Клео… — сказал Маркус тихо, опускаясь на корточки перед ней и заглядывая в глаза, — ты, наверно, слушаешь новости из города…

Клемента уставилась на него широко раскрытыми глазами. Ни Маркус, ни кто-то другой не называл её так. Хотя она, пожалуй, хотела бы.

— Торговка фруктами приходила, что-то сказала, — ответила она механически.

— Клео… — мягко продолжил Цебитар, — про казни… ничего не говорила?

Клемента покачала головой.

— Про колодки или бичевание?

— Нет-нет, всё тихо, — она вдруг поняла, к чему клонит Маркус, и закусила губу.

Патриций облегчённо вздохнул, но напряжение всё ещё не спало.

«Если меня не будет час, считай, что Клемента теперь только твоя проблема, патриций», — вспомнилось ему вдруг и Маркус горько усмехнулся. «Да уж. Эта проблема сидит передо мной и лопает инжир. А вот где тебя носит, проклятая валькирия?»

Маркус потёр глаза.

Удар следовал за ударом. Все они вместе сливались в пелену постоянной боли. Это было не страшно. Это было как комар, зудящий над ухом — раздражающе, но привычно.

Рана на спине не беспокоила. Риана знала, если приблизится смерть, они вытащат стрелу и вылечат её. Только так они смогут мучить её снова. Дни, ночи, ещё дни…