– О, кажется, что-то интересное, – пробормотал он и начал разворачивать крошечный кусочек. – Матерь божья! – ахнул он.

– В чем дело? Что это? Нам покажи, – наперебой загалдели девушки, стараясь заглянуть ему через плечо.

– Постойте, постойте, не торопите меня, – остановил их мужчина. – Я еще не уверен в своей догадке, нужно посмотреть в книге. Ничего без меня не трогайте, я скоро. Только в библиотеку спущусь, – проговорил он и торопливо вышел из комнаты.

Девушки послушно уселись на диван, и Надя тихо произнесла:

– Вам не кажется, что этот парень немного не в себе?

– С чего это ты взяла? – возмутилась Женя. – По-моему, он вполне адекватен.

– Жень, ты что, не слышала, что он здесь наплел? – фыркнула Надежда. – Богиня, проклятие, реинкарнация, и мы с тобой – не пойми кто.

– Не знаю, как вы, а я, между прочим, верю во всякие там чудеса, – откровенно призналась Алена. – Я вообще во все верю: и в то, что есть нечистая сила, и что есть тот свет, и в то, что есть ад и рай.

– Это одно и то же, – поправила ее Женя.

– Что «это»? – не поняла девушка.

– Тот свет – это и есть или ад, или рай, – объяснила Евгения. – Но я еще не поняла, верю я в это или не верю. Иногда вроде верю, а иногда… черт его знает, во что верить, а во что нет, – развела она руки в стороны. – Ведь есть же очевидцы, которые видели привидения, например? Или вот те, которые пережили клиническую смерть: они видели тот свет, и утверждают, что он действительно существует. Я даже недавно читала статью в одной газете про известного физика, как он пережил клиническую смерть. Так вот он утверждает, что все это есть. И представьте себе, я поверила, потому что это были утверждения ученого, образованного человека. Прежде всего, он реалист, физик, который привык сначала все потрогать своими руками, прежде чем делать окончательные выводы.

– Нашла чему верить, – фыркнула Надежда. – Я нашим газетчикам вообще не верю. Им бы только тиражи повысить, и за это они могут такого напридумывать, что волосы на голове дыбом встанут.

– Нет, Надь, в той статье называлось конкретное имя человека, который является членом Академии наук, ему уже семьдесят пять лет, – возразила Евгения. – Даже фотография его там была. Жаль, что я не запомнила его фамилии, а то можно было бы в Интернете посмотреть, действительно ли такой ученый-физик существует.

– Слушай, ты в чем меня хочешь убедить? – взвилась Надя. – Что мы с тобой на самом деле какие-то там… реанканированные? – не сразу подобрала она нужное определение.

– А почему бы и нет? – пожала Евгения плечами. – Очень много в нашем мире необъяснимого, и утверждать, что этого не существует, или, наоборот, существует, я не берусь.

– Вот именно. А когда иконы мироточат? – подхватила рассуждения подруги Алена. – Ведь это же настоящее чудо, и это чудо – доказанный факт, между прочим. А недавно по телевизору целый фильм показывали про Туринскую плащаницу, я прямо обалдела, когда смотрела. Или…

– Хватит вам, девчонки, – резко прервала их Надежда. – И так уже голова кругом, еще и вы добавляете. Ты, Алена, вроде в туалет собиралась? Вот и чеши, вместо того чтобы о чудесах здесь рассуждать. Вы меня можете расстрелять на месте, но во всю эту чушь, о которой рассказал здесь Вячеслав, я не верю и не поверю никогда в жизни. И вообще, по-моему, мы слишком здесь задержались, на улице уже темень непроглядная. Не пора ли нам домой? – на одном дыхании высказалась она. – А то еще немного – и мы с вами вообще бог знает до чего договоримся.

– Тебе что, неинтересно, что там написано? – изумленно спросила Евгения, показывая на стол, где лежала фигурка богини без головы.

– Мне уже ничего не интересно, – прошептала Надя. – Моя голова сейчас просто расколется на мелкие кусочки. И боюсь, что собрать ее уже не сможет ни один хирург.

– А моя треснет от любопытства, если я не узнаю, в чем дело, прямо сейчас, и что там за тайна такая, – возразила сестре Женя. – Домой мы всегда успеем.

– Вот и оставайся здесь с этим… этим востоковедом, – огрызнулась Надя. – Разгадывайте свои тайны, сколько душе угодно, а я домой хочу.

– Надь, что с тобой? – нахмурилась Евгения. – Ты же по природе любопытный человек, детективы любишь читать.

– А при чем здесь детективы? – нахмурилась девушка.

– Как это при чем? Неужели тебе не хочется разобраться, что с нами происходит? И заметь, не на страницах книги, а по-настоящему, в жизни! Тем более что наши жизни висят… ну, сама понимаешь, что я имею в виду, – запальчиво проговорила Женя. – У тебя же богатый опыт… теоретический… должен быть.

– Ну ты и загнула, – ахнула Надя. – Не нужно путать божий дар с яичницей, сестрица дорогая. В книге все придумано, а в нашей жизни все по-настоящему. И потом, в детективах про такую ахинею, о которой здесь нам поведал этот «ученый муж», не пишут. Во всяком случае, мне встречать не приходилось.

– А ты…

Договорить девушкам не удалось, так как в это время открылась дверь и появился Вячеслав. Он вернулся еще с одной книгой и возбужденно шептал:

– Неужели это она? Неужели я смогу расшифровать? Это же… это же просто невероятно!

Глаза молодого ученого горели фанатичным огнем, и казалось, что он никого не замечает вокруг. Все его внимание сосредоточилось на книге, которую он бережно положил на стол и начал перелистывать страницы дрожащими пальцами.

– Вячеслав, с тобой все в порядке? – настороженно спросила Надя и, повернувшись к сестре, всем своим видом показала: «Ну, что я тебе говорила? Он же ненормальный!»

– Сейчас, сейчас, девушки, я докажу вам, насколько был прав, – продолжая искать в книге нужную ему страницу, бормотал мужчина. – И если я найду… Вот, это она, фотография первой половины пергамента! – радостно закричал он. – Сейчас я их соединю, и… есть! Вы видите? Видите? Они сошлись с точностью до миллиметра, – возбужденно выдохнул он и, запустив обе ладони себе в волосы, взъерошил их. – Господи, вас привела ко мне сама судьба! За сегодняшнюю ночь я сумею расшифровать пергамент, я сделаю это, обязательно сделаю!

– А нам-то что делать? – спросила Евгения. – Это надолго? Ты меня слышишь, Вячеслав? – повысила голос она, когда поняла, что на нее не обращают внимания.

– Что? А-а-а, ну, конечно, слышу, – отстраненно пробормотал мужчина, уже с головой погрузившись в изучение странных знаков на пергаменте.

– Я тебя спрашиваю, это надолго? – терпеливо повторила Женя.

– Не знаю, – пожал плечами ученый. – Как дело пойдет. Может, через час, может, через сутки. Не могу пока сказать точно, здесь нужно хорошенько подумать, проверить кое-какие сведения. Язык очень древний, частично утерянный. Если мне удастся восстановить недостающие пробелы, тогда, возможно… нет, не буду опережать события, боюсь сглазить. Мне только мешать не нужно, если я буду отвлекаться, дело может затянуться.