Вдобавок, все это произошло так неожиданно, что до сих пор казалось невероятным, и мне трудно было осознать это как состоявшийся факт, а не бред, который примерещился в полудреме.

— Ира, что случилось? — окликнул Брайн.

Наверное, по моему лицу было видно, что я сильно о чем-то задумалась.

— Да так, переосмысливаю мир понемногу, — растерянно улыбнулась я, прижимаясь к его плечу, которое было настоящим, самым что ни на есть реальным.

— Вот оно что, — понимающе кивнул Брайн.

Видимо, желая помочь мне с переосмыслением, принц дотронулся до моей щеки и коснулся губ легким поцелуем. Правда, разорвать его у нас так и не получилось — наверное, потому, что до сих пор не нацеловались хотя бы немного. В пещере, которая минуту назад казалась мрачной и зловещей, внезапно стало очень уютно. Возможно, именно поэтому наш поцелуй только набирал обороты, и мы полностью покорились чувствам, не в силах с ними совладать.

Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы мой взгляд случайно не выхватил клеточку с удильщиком, которая, выпав из руки Брайна, проплыла пару метров, а потом немного откатилась по полу. И в слабом свете шарика, свисающего на тонкой ножке со лба рыбки, показались очертания лежащего на полу скелета, облаченного в ветхие лохмотья.

— Мама! — взвизгнула я и, подпрыгнув, ухватилась за Брайна, спрятавшись в его объятия, как испуганный хомячок в угол клетки.

— Я не твоя мама, но попробую тоже быть полезным, — усмехнулся принц, погладив мою дрожащую голову. — Ир, спокойнее, ты ведь уже вроде как видела это место во сне?

— Но тогда тот парень был жив!.. Ну, или, по крайней мере, с плотью на этих самых костях! — пискнула я, не решаясь покинуть свое убежище, чтобы снова посмотреть на костяк.

— Ну, а что ты рассчитывала увидеть?

— Пустую пещеру, — прохныкала я.

Похоже, разговора с Клайком не избежать.

— Что ж, нам теперь здесь делать нечего, — констатировал Брайн.

Оставив меня на минутку, он подошел ближе к скелету, чтобы забрать клетку с рыбкой. Когда же он вернулся, я снова вцепилась в него, словно детеныш коалы в шерсть матери.

— Тогда мы обратно, домой?

— Да, не переживай, — подбадривающе улыбнулся принц, разворачивая меня в сторону выхода. — Вернемся сюда позже, с Клайком. А сегодняшнюю миссию мы добросовестно выполнили!

Закивав, словно китайский болванчик, я поспешила отправиться в обратный путь. И, наверное, тот скелет где-то за моей спиной неплохо поддавал мне газу, потому что выбрались мы из пещеры очень быстро.

— Брайн, что случилось? — растерянно спросила я, заметив, что принц напряженно замер, всматриваясь в темноту.

Мною овладело нехорошее предчувствие, которое, к несчастью, оправдалось. Из кромешной тьмы к нам стремительно приближалась уродливая зубастая голова с острым длиннющим носом. Я узнала акулу-гоблина, притом довольно крупную.

И тут мне стало совсем уж не по себе. Возможно, Малыш справился бы с ней без труда, вот только мы оставили его далеко отсюда. Так что мы могли рассчитывать лишь на свои силы, а именно — на меч Брайна, который он поспешил достать из ножен. С учетом того, что я знала о боевых навыках принца, бояться нечего — с одной акулой он вполне способен совладать…

— А-а-а!!! — закричала я с видом старого металлиста, которого заставили беспрестанно слушать всю дискографию поп-идола Сладика Попкина.

Впрочем, это была вполне адекватная реакция на появление огромной челюсти, которая в один щелчок сомкнулась, похоронив в пасти незадачливую акулу. Сразу после этого я разглядела гигантскую вытянутую, сплюснутую и до чертиков зубастую голову. А вскоре и громадное тело, которое приближалось к нам, загребая морскую воду великанскими плавниками.

Возможно, я ошибаюсь. Возможно, я слишком мнительная, трусливая и все такое. Но, по-моему, теперь нам точно хана.

Вот только принц даже не дрогнул. Он сделал шаг вперед, заслонив меня собой, и выставил меч, прожигая плывущее на нас чудище злобным взглядом.

— Брайн, что ты делаешь?! — в ужасе закричала я, всем сердцем желая ухватиться за него, но понимая, что так я буду ему только мешать. — Нужно убегать!

— Бесполезно. Это Мастарид, я наслышан об этом морском чудовище. И от него не сбежать. Надумай сейчас Малыш приплыть сюда, и его не станет в два счета.

— Так значит, нам конец? — прошептала я.

— Нет уж! — хмыкнул принц.

А потом добавил с ужасающей твердостью:

— Я не позволю ему даже подплыть к тебе!

— Брайн! — выкрикнула я, а в следующий миг потеряла дар речи.

Приближаясь, чудовище начало раскрывать огромную пасть, как вдруг замерло. Оно зависло в воде на одном месте и пялилось на Брайна — сначала удивленно, а потом с неожиданным страхом, заставившим зрачки огромных глаз сжаться. Морской монстр спешно развернулся и, торопливо загребая воду плавниками, скрылся в темных глубинах океана.

— Что за… — выдохнула я.

И тут, пошатнувшись, Брайн сначала упал на колено, а потом и вовсе свалился на морское дно.

2. Фактор личного интереса

Хотя Брайн и уверял, что он в порядке, я все равно не могла отойти от его постели и просидела там всю ночь, а под конец просто уснула, облокотившись на матрас.

К счастью, вчера Малыш не только быстро приплыл, стоило мне во всю глотку его позвать, но еще и помог щупальцами водрузить Брайна на свою спину. Когда же мы добрались до дворца, стража едва не казнила меня на месте, решив, что я что-то сделала с наследником. Но Брайн вовремя очнулся и предупредил, что спустит чешую с того, кто посмеет меня тронуть.

Услышав такой недвусмысленный намек, стража немедленно послала за Клайком, который и занялся наследником престола. Осмотрев его, чародей сообщил, что с Брайном все в порядке — просто имел место обморок на почве внезапного и очень сильного морального и физического истощения. Но по выражению лица Клайка я поняла, что он обеспокоен куда больше, чем пытается показать. И главной причиной беспокойства было не здоровье принца, а нечто иное. Я, конечно, могу ошибаться, но все это уж очень напоминало пробуждающуюся силу королевской крови, о которой говорила Милера.

Вот только что интересно… если о такой семейной генетической особенности знала невеста принца, да и, подозреваю, много кто из простых жителей океана, то и сам Брайн наверняка должен догадываться, что с ним происходит. Но ни он сам, ни кто-либо другой со мной об этом не говорил. Значит, или у всех, кроме Милеры, это из головы вылетело, или у них есть причина мне об этом не сообщать. Причем весомая, раз даже Брайн, накануне признавшийся мне в своих чувствах, решил держать рот на замке. А что, если это как-то связано с памятью Зайлы? Тогда поведение Клайка и короля вполне можно объяснить, а уж Брайна, знающего о расшатывающихся печатях, — тем более.