— Ну и работенка у тебя, — тяжело вздохнула я.

Лично мне грех жаловаться, а вот девчонкам здороводостается… Одну мою девочку увезли на загородное кладбище, ухе давно известное,как место разборок, изнасиловали в извращенной форме и убили. Об этом даже вгазетах писали…

— Нашли тех, кто убил эту девушку?

— К моему удивлению, да. И как ты думаешь, кто ее убил?

— Не знаю, отморозки какие-нибудь…

— Нет, Лариса! Убили ее менты. Над ними состоялся суд, и вданный момент они отбывают наказание. А вообще, если честно, менты давнопомогают мне удерживать самые «хлебные места» в городе. Они и с конкурентами помоей просьбе могут разобраться, и деньги с несговорчивых клиентов стрясти.Короче, без них не обойдешься, только бабки надо платить хорошие, но это —издержки производства, как говорится, на такое дело не жалко.

— Если они так помогали тебе в работе, то какого черта убилиту проститутку на кладбище?

— Что-то им в ней не понравилось. Поскандалили из-закакой-то ерунды. В ходе следствия и во время судебного процесса мои знакомыепытались кое-что предпринять, чтобы максимально облегчить наказание, но ничегоне получилось.

— Да за такие вещи убить мало! Пусть сидят!

— Мне тоже эту девочку жалко было. Даже если она в чем-топровинилась, это еще не повод для убийства. За беспредел и получили.

Сашка потушил сигарету и прилег на диван, положив голову мнена колени.

— Ты не жалеешь, что вышла за меня замуж? — тихо спросил он.

— Пока нет.

— Вот такой тебе непутевый муж достался. Вот такой у менягрязный бизнес. При таком бизнесе жениться — грех.

Я наклонилась и поцеловала Сашку в лоб.

— Обещаешь, что не будешь хранить деньги на работе?Обещаешь, что будешь приносить их мне?

— Обещаю, — улыбнулся Сашка.

— Правда, и здесь становится небезопасно.

— Что-то случилось?

— Ночью я видела того самого грабителя, который пыталсяпроникнуть в нашу квартиру через балкон. Он проехал мимо меня на какой-тодопотопной «копейке».

— Он что, был без чулка?

— В том-то и дело, что в чулке!

— Я хотела в него выстрелить, но он нажал на газ и скрылся.

— А что ты делала ночью на улице?

— Провожала Маринку. Маринка села в темную «восьмерку» ипоехала домой. Кстати, «копейка» без номеров рванула в том же направлении…

С трудом договорив последнюю фразу, я почувствовала, какменя бросило в жар. Схватив трубку сотового телефона, я принялась лихорадочнонабирать Маринкин номер, без конца сбиваясь и путая цифры.

— Лариса, что с тобой? — спросил изумленный Сашка.

— Она обещала позвонить мне, как только доберется до дома, ине позвонила.

— Может, она звонила, но ты так крепко спала, что не слышалазвонка?

— Я всегда слышу звонок, даже если очень крепко сплю!

В трубке раздавались длинные гудки… Маринки дома не было…

— Ну что ты волнуешься, — попытался успокоить меня Сашка. —Может, она куда-нибудь отошла.

— Куда она пойдет! Вчера еще только говорила, что хочетустроить себе выходной и на рынок не пойдет!

— Значит, она еще спит.

— Я звоню уже двадцать минут, можно было бы и проснуться!Сашка, собирайся, поехали к ней.

— Я не могу сесть за руль, я выпил.

— Тогда машину поведу я.

— Ты тоже еще не протрезвела. От тебя перегаром несет, какот сапожника.

— Тогда поймаем такси.

Сашка зевнул и устало произнес:

— Давай лучше ляжем поспим. Никуда твоя Маринка не денется.Сегодня днем объявится. У меня была такая тяжелая ночь, я устал как собака…

— Ладно, ложись. Я поеду одна. В принципе ты мне особо ненужен. У меня есть пушка, и этого достаточно. Дай ключи от машины.

— Но у тебя нет доверенности…

— Я ее сейчас от руки напишу. Это не проблема. К твоемусведению, по таким пустякам к нотариусу теперь ездить не надо.

— Тогда я поеду с тобой. Я как-никак твой муж…

— Можешь дрыхнуть, муж!

— Я поеду с тобой, — твердым голосом сказал Сашка и встал с дивана.

Через несколько минут мы уже мчались по залитым солнцемулицам. Я сидела за рулем, получая кайф от быстрой езды. На своем «жигуленке» чбы в жизни не выдала такой скорости! Сашка громко хрипел на заднем сиденье,подложив под голову вчетверо свернутый свитер из меланжа. «Такие продаются в„Калинке-Стокман“, — ни к месту подумала я, — и стоят примерно двести баксов.Хорош гусь, двадцать пять тысяч потерял и хоть бы хны — спит сном младенца,сутенер чертов!»

У Маринкиного подъезда кучковался народ. Я посмотрела начасы и поймала себя на мысли о том, что для обычной соседской тусовки, пожалуй,рановато. Схватив Сашку за руку, я потащила его за собой. Рядом с Маринкинойквартирой стояли две пожилые женщины с заплаканными лицами и тихо беседовалимежду собой.

— Вам кого? — спросили они в один голос, увидев нас.

— Мы к Марине, — охрипнув, ответила я.

— А Марины больше нет, — вздохнула одна из женщин.

Я почувствовала, как подкосились ноги, и, чтобы не упасть,оперлась о Сашку.

— Как это нет?

— Ее в подъезде под утро нашли с перерезанным горлом. Соседс работы возвращался и наткнулся на нее. Сразу милицию вызвал. Весь подъездсбежался. Милиция приехала, всех опросила, место преступления сфотографировалаи велела обо всех подозрительных участковому сообщать. Маринку потом в моргувезли. Уже матери ее сообщили. Она должна скоро приехать. Она ведь в Рязаниживет. Хорошая была девушка. Тихая, приветливая. Говорят, что она на рынкеторговала. Может, кто-то из своих ее и убил. Узнал, что она вырученные деньгинесла, и решил поживиться…

— А милиция что говорит?