Весь месяц Настя мечтала о путешествии с папой и мамой на автомобиле. К концу июля она уже с нетерпением ждала приезда отца. Последние дни перед отъездом семейство Снегиревых пребывало в крайнем волнении, постоянно переходившем в ожесточенные споры – в основном из-за багажа. Каждый считал, что именно его вещи необходимы в дороге, а остальные просто дурью маются, набирая всякую ерунду, без которой вполне можно обойтись. Обычно уступчивый папочка, невзирая на яростные возражения женской половины, упорно намеревался взгромоздить на крышу машины складную лестницу.

– На что она тебе сдалась? – возмущалась Галчонок.

– А вдруг мне понадобится залезть на дерево? – доказывал он. – Например, если за мной в лесу погонится медведь.

– Ты что, от него с лестницей будешь убегать?

– А вдруг мне захочется шишек набрать? Кедровых. Или яблок нарвать.

– Кедры в Сибири растут. Не выдумывай! А яблоки в чужих садах. Хочешь нарваться на неприятности? Оставь лестницу дома!

– Да, а ты зачем столько нарядов набрала? Кому ты их собираешься демонстрировать? Зайцам?

– Но мы же заедем в Москву. И в Муром к твоему брату. Может, в театр сходим или в гости. И на море вечерком – в кафе или на концерт.

– В Москву на машине? И не мечтай! Там знаешь какое движение. Возьми что-нибудь одно, – зачем столько тряпок?

– Это не тряпки! Тебе достаточно одного костюма, а мне нет, я женщина.

Во время этих дебатов Настя старалась держаться в сторонке, чтобы, не дай бог, переключить внимание на себя, ведь и она была грешна: набрала с десяток обожаемых детективов, чтение которых все откладывала из-за экзаменов. Но попытки их припрятать не помогли – перед самым отъездом отец бдительно перерыл ее вещи и почти все выбросил. – Глазам тоже нужен отдых, – заявил он дочери, – ты и так последние месяцы от книг не отрывалась.

– Я без книг не могу! – возмущалась Настя. – Что я буду делать на море?

– Загорать. Купаться. Гулять.

– Лежать на пляже и не читать? Да я со скуки помру! Почему вам можно брать, что хотите, а мне нет? Это нечестно!

– Потому что командую парадом я! Ладно, можешь взять журналы с кроссвордами.

– Не хочу журналы, хочу Акунина! И такое с утра и до вечера.

– Когда мы, наконец, тронемся? – тоскливо вопрошала Галчонок. – Уже не верится, что этот момент настанет.

– Первым с вами тронусь я! – И отец гневно крутил пальцем у виска. – Кто скажет, что я забыл взять?

– Деньги, – пыталась угадать Настя.

– В бумажнике.

– Паспорт и права.

– В бардачке.

– Аптечку.

– Положил.

– Голову! – язвила Галчонок.

– На плечах. Ладно, хватит. Поели? Тогда присядем на дорожку – и в путь.

Наташка перед отъездом так и не зашла к Насте – не могла смириться, что та уезжает, да еще на машине. Хотя через неделю сама отправлялась с родителями на море. Но ей эта поездка ничем не улыбалась. Быть все время под наблюдением мамаши – такая тоска! То ли дело путешествие на автомобиле, пусть даже с предками, – но зато сколько впечатлений! И море, и лес, и Питер. И потому она смертельно завидовала подруге.

Выезжая со двора, путешественники неожиданно увидели у ворот всю четверку друзей: Наташку с Ирочкой, Никиту и Вадима. Те, как по команде, повернули головы в сторону машины и замахали руками. Отец, конечно, остановился, и Насте пришлось пройти через обряд прощальных объятий, напутствий и поцелуев. Правда, целовали в основном девчата, а мужская половина только потрясла руку и пожелала счастливого пути. Потом они долго махали им вслед, пока машина не скрылась из виду.

Но вот миновали пост ГАИ на выезде из города, где большое панно пожелало им счастливого пути, вывернули на трассу и покатили на юг.

Семейство Снегиревых впервые отправилось на колесах в столь длительное и чреватое приключениями путешествие, и потому все немного трусили. Первую пару часов они в основном молчали, напряженно вглядываясь в дорогу, – старались не отвлекать внимание водителя. Но потом мать осмелела и все чаще стала давать указания:

– Обгоняй! Не обгоняй! Чего ты так несешься? Чего ты так плетешься? Не тяни резину, перестраивайся. Куда прешь, там же встречная!

Наконец, терпение отца лопнуло.

– Еще одно слово, и я поворачиваю обратно, – прорычал он. – Мне на дорогу смотреть или тебя слушать?

– А что, ты не можешь делать и то, и другое?

Резко крутанув руль, отец съехал на обочину и остановился.

– Значит так, Галина! – свирепо заявил он. – Пока я за рулем, сиди и помалкивай. Иначе я распсихуюсь и попаду в аварию. Ты этого добиваешься?

– Нет, конечно! Но, пойми, я ведь тоже переживаю, – принялась оправдываться Галчонок. – Особенно, когда ты идешь на обгон, а там встречная.

– Переживай молча! Набери в рот пепси-колы и глотай, прежде чем захочешь высказаться.

– Больше ничего не придумал! – обиделась мать. – Хочешь, чтобы я подавилась?

– Мы сегодня поедем или вы до вечера будете препираться? – не выдержала Настя. – Мама, если ты так переживаешь, садись на мое место, а я сяду рядом с папой.

– Правильно, – поддержал ее отец. – У Настасьи выдержки побольше.

Надувшаяся Галчонок перебралась на заднее сиденье. Машина съехала с обочины и покатила дальше.

Сидя рядом с отцом, Настя убедилась, что мать переживала не зря: новоиспеченный водитель вел машину довольно нервно. Сначала решал приступить к обгону, потом, выскочив в левый ряд, передумывал и возвращался обратно, потом снова выскакивал. И все норовил ехать за сто.

– Пап, ты же мне внушал: правила дело святое, – не выдержала, наконец, и Настя. – А сам зачем нарушаешь?

– Высажу! – коротко пообещал отец.

– И все-таки я скажу, – упрямо продолжила дочь. – Мы что – куда-нибудь торопимся? Зачем ты так гонишь? Из-за этого все в напряжении, и никакого удовольствия. Вместо того чтобы наслаждаться путешествием, мы с мамой нервничаем и тебя дергаем. Почему нельзя ехать с разрешенной скоростью?

– Потому что меня все обгоняют. А меня это задевает. И еще, мне интересно, на что способна машина.

– А может, люди куда торопятся: на совещание или кто у них болен? – вмешалась Галчонок. – И как понять: на что способна машина? Хочешь узнать, когда она начнет разваливаться? Не забывай, кроме своей, ты еще за две жизни отвечаешь. Пусти лучше меня за руль.

– Только не на трассе. И вообще, лучше бы вы обе помалкивали, – обозлился отец, уворачиваясь от «Волги», пошедшей на обгон. Но скорость немного сбавил. Это позволило сбросить напряжение и подробнее рассматривать проносившиеся мимо пейзажи. На дороге то и дело возникали маленькие миражи: казалось, что впереди лужица, а подъедешь – сухой асфальт. Правда, картины за окном были однообразными: деревеньки, степь с лесополосой или редкими деревьями, поселки, снова равнина, потом опять деревеньки. Пейзаж оживляли сидевшие вдоль обочины торговцы с горами арбузов и дынь.