Татьяна плюхнулась на стул. Ее лицо выражало испуг, и, несмотря на толстый слой крема, было видно, как сильно и быстро оно краснеет.

— Что вам от меня нужно?

От волнения голос у нее сел. В смятении Татьяна впилась взглядом в непрошеного гостя, мучительно припоминая, где видела эти глаза. В памяти неуклюже ворочались смутные образы, ни за один из которых она никак не могла зацепиться.

— Вы мне только скажите, где золото, которое украл ваш муж!

Она отпрянула назад.

— Удивились? Думали, не знает о краже ни одна душа?

Он наклонился совсем близко к ее уху. Краем глаза она увидела небритую щеку с сухой воспаленной кожей, потрепанную куртку спортивного костюма и брезгливо отвела голову. Думала, что избавит себя таким образом от мерзкого, тошнотворного запаха, которым несло либо изо рта незнакомца, либо от его волос, противно щекочущих ей висок, но волна вонючего воздуха шибанула в нос с такой силой, что Татьяна начала задыхаться. Незнакомец не изменил положения.

— Ну а зять? Уж он-то наверняка в курсе дела?

Она отрицательно покачала головой.

— Так куда же золото спрятали? — продолжал он почти шепотом. — Отвечайте!

Не в силах переносить мерзкий запах и этот зловещий голос, Татьяна сделала попытку встать со стула, но его нервы тоже оказались не железными. Игрушечный пистолетик, который покоился в кармане куртки, был извлечен наружу.

— Говорите, или мне придется вас убить!

Он наблюдал за произведенным эффектом: Татьяна заплакала, а лицо, минуту назад пылавшее апоплексической краснотой, вдруг залила мертвенная бледность. Но отступать он не думал.

— Вы и так богаты! У вас все есть! Зачем вам абсолютно лишние хлопоты с каким-то золотишком? Видите, если об этом знаю я, может знать и еще кто-то… Это же опасность постоянная… как для вас, так и для дочери. Где оно? Скажите!

Левую руку Татьяна приложила к сердцу, а правую попыталась выставить вперед, словно эта жалкая защита могла прекратить навалившийся на нее кошмар. Она хотела что-то сказать страшному гостю, но губы вдруг перестали слушаться, из груди вырвался стон, и ее большое рыхлое тело стало тяжело и медленно заваливаться на бок.

Вытянувшись на огромной, заправленной дорогим шелковым бельем кровати, Альбина рассеянно слушала своего любовника. В одной руке Дмитрий держал сигарету, на другой покоилась голова Альбины. Уже в третий раз она брала из его руки сигарету и глубоко затягивалась.

— Ну и зачем баловство! — выговаривал он. — Бросила курить — нечего! Алечка!

Альбинка вернула сигарету и улыбнулась. Ее всегда смешила его манера экономить слова. В неумении пользоваться ими Дмитрия Тусуева заподозрить было нельзя — он получил хорошее образование, много читал, общался с очень разными людьми, к чему обязывал статус модного архитектора. Эта милая речевая особенность совсем его не портила. Даже напротив — придавала шарм. В этом были уверены и многие элегантные дамочки, которые обращались к Тусуеву как заказчицы, а потом прикладывали немало усилий, чтоб деловые отношения направить в интимные.

Но на этом пути, несмотря на то что Дмитрий Тусуев, известный московский архитектор сорока четырех лет от роду, был холост, их всех ждало разочарование. До встречи с Альбиной пять лет назад он слыл неутомимым гулякой, но с тех пор многое изменилось в его жизни, а сердце занимала только одна женщина — Альбина Ульянская.

Еще будучи студентом архитектурного, он случайно познакомился с ней. Дмитрий хорошо помнил тот день. В толчее Курского вокзала он увидел девушку своей мечты. Она влюбленными глазами смотрела на Игоря Зимина, который тогда вместе с отцом и каким-то чудиком привез в Москву скифское золото. Глеб тоже там был и откровенно млел перед дочкой Сергея Матвеевича. Вся компания производила впечатление такой самодостаточности, что места ему там не нашлось бы. К тому же его отца и Зимина-старшего держал в напряжении какой-то застарелый конфликт, так что даже не вырисовывалась перспектива дружить семьями.

Но девушка так запомнилась ему с тех пор, что, увидев много лет спустя Альбину на Цветном бульваре, он ее мгновенно узнал. Она мелькнула в толпе и скрылась за дверью небольшого продовольственного магазинчика. Дмитрий был за рулем и чуть не спровоцировал аварию, резко перестроившись из второго ряда.

Он вошел в магазин. Альбина покупала докторскую колбасу, которую просила почистить и порезать крупными кусками. Немного смутившись удивленного взгляда продавщицы, она пояснила, что хочет накормить собаку, сидящую у входа. Дмитрий видел мельком этого грязного, бездомного пса с голодными глазами. Когда Альбина отошла от прилавка, он обратился к продавщице с той же просьбой — докторскую… крупными…

Кормить ошалевшего от счастья пса они начали вместе, и Альбинка до сих пор уверена, что в его действиях, кроме сострадания к животному, не было иного умысла.

Позже Дмитрий напомнил ей ту давнишнюю встречу на Курском вокзале. О Зиминых Альбинка рассказывала мало и неохотно, но потом он все-таки узнал, что с Игорем они вскоре расстались и все это время ни разу не виделись; с Сашкой же до сих пор поддерживают дружбу, несмотря на некоторые сложности; какие именно — умолчала.

А Глеб… Дмитрий отчаянно ревновал Альбину к нему. Сколько раз заводил разговор о том, чтобы она ушла от него, но она неизменно отвечала, что не хочет менять сложившийся уклад жизни, а тот факт, что она замужем, нисколько не мешает им с Митей. Альбина называла свой брак абсолютно формальным, подчеркивая, что каждый супруг живет своей жизнью, а совместные выходы в свет нужны Глебу исключительно в представительских целях.

Альбинка все же лукавила! Свой союз с Глебом, практически лишенный эмоций, она могла бы даже назвать успешным. Недаром не распался за столько лет! В браке, заключенном сгоряча и в ранней молодости, ни одному из супругов не пришлось пережить ни заката любви, поскольку никогда ее не было, ни горчайших разочарований друг в друге, так как не очаровывались никогда. Со временем она почти привыкла к их странным отношениям, стала находить в них свои преимущества и всерьез начала думать об обреченности браков по любви. Сознание того, что личная жизнь не сложилась, приходило, лишь когда они с Глебом оказывались в ситуациях, все-таки требующих совместных переживаний. Как, например, позавчера после приема у Тома Полонски. Их неистовое совокупление, напоминавшее скорее тренинг в спортзале, чем любовные объятия, отозвалось наутро ощущением одиночества и душевной пустоты.

Видеть Глеба не хотелось. В пятницу она допоздна сидела на работе, лишь бы не встречаться с ним дома. Как чувствовала, что уйдет в конце вечера к Сашке! Его всегда тянуло к ней после ночей в одной кровати с законной женой.

Как ни странно, но она хорошо его понимала. Она ведь тоже не случайно оказалась сегодня в доме Мити. Нежного, заботливого, влюбленного Мити.

— Обними меня, — тихо попросила она.

Он крепко прижал ее к себе, поцеловал в уголок рта и уткнулся в шелковистую гриву золотых волос, разметавшихся по подушке.