— Да, — сразу ответил Пахомов и после этого почему-то растерялся. — Я знаю такую… А что… случилось?

— Когда вы виделись с ней в последний раз? — проигнорировав его вопрос, вновь поинтересовалась я.

— Давно уже… — задумчиво произнес Сергей Викторович. А потом, помолчав немного, вдруг спросил: — Ее убили?

— Почему вы так решили? — изумилась я. Этот человек настораживал меня. С одной стороны, он сразу понравился мне своим спокойствием и доброжелательностью, а с другой — слишком уж точно Пахомов предугадывал мои вопросы. Слишком хорошо знал, о чем я собираюсь сказать в следующую секунду. И меня это слегка напрягало.

— Ну, как… Не знаю… — пожал плечами Пахомов. — Просто… обычно такие вопросы задают только в одном случае… «Когда вы виделись в последний раз?» — повторил он мой вопрос. — Так спрашивают, если человек умирает. Вернее, — тут же поправился он, — не сам умирает, а его убивают. Иначе зачем бы тогда смертью какого-то человека стала интересоваться милиция?

— Вы снова правы, Сергей Викторович, — мне ничего не оставалось, кроме как признать правоту Пахомова. — Мария Викентьевна была убита несколько дней назад в собственной квартире.

— В собственной квартире… — эхом отозвался Сергей Викторович. — А что… Кто ее?.. За что?..

— Вот это я и пытаюсь выяснить. И у меня к вам несколько вопросов.

Мне показалось, что Пахомов потерял контроль над собой. Нет, он не начал буйствовать или вести себя как-то неадекватно. Скорее, напротив, его поведение было как нельзя более адекватным в подобной ситуации. Он сидел, глядя перед собой в одну точку. Не двигался и не издавал никаких звуков. Меня он, кажется, тоже не слышал. Сергей Викторович просто потерялся от такого известия. Его как будто не было в комнате.

— Сергей Викторович! — окликнула я его.

— Да! Простите… — вздрогнул он. — Я… я растерялся… И задумался… Новость очень… очень неприятная. И неожиданная… Слушаю вас, — Пахомов снова поднял на меня внимательный взгляд серых глаз.

— Сергей Викторович, в каких отношениях вы находились с Марией Викентьевной?

— В самых замечательных, — мечтательно произнес Пахомов. — Я любил ее…

— Так когда вы виделись в последний раз? — повторила я вопрос. — Вы не могли бы припомнить поточнее?

— Нет, — покачал головой Сергей Викторович, глядя куда-то мимо меня. — Давно. Я не помню, насколько давно. Очень давно, уже несколько лет… Может, пять, может, больше…

— И никак не контактировали за это время? Не созванивались?

— Нет…

— Даже случайно не встречались? — не сдавалась я.

— Ну, — качнул головой Пахомов, — случайно мы, конечно, виделись несколько раз. Я, правда, не решился даже подойти. Я понял, что Маша не слишком хотела общаться со мной.

— Почему вы так решили?

— Мы расстались… Как-то… не очень хорошо… — снова впал в задумчивость Сергей Викторович.

— Расскажите, пожалуйста, — попросила я.

Пахомов вздохнул, потом отвел взгляд и уставился на книги на шкафу, словно припоминая что-то. Затем снова испустил глубокий вздох и посмотрел на меня.

— Вы любили когда-нибудь? — задал он неожиданный вопрос.

— А какое это имеет отношение к делу? — растерялась я.

— Неважно… — махнул рукой Пахомов. — А я любил Машу. Очень любил. Любил так, что готов был ради нее на все! — воодушевленно воскликнул он. — А она… — Сергей Викторович опустил глаза. — А она не любила меня. Просто симпатизировала, и все. Мы встречались какое-то время, а потом, когда я сделал ей официальное предложение, Маша сказала, что не может выйти за меня замуж… Она не объяснила причины, но я и так знаю, из-за чего… — махнул рукой Сергей Викторович.

— Из-за чего? — поинтересовалась я.

— Она всю жизнь любила одного человека, — проговорил Пахомов, и мне показалось, что в его голосе прозвучали нотки ревности и даже что-то похожее на ненависть. — Того, которого полюбила много лет назад… — Сергей Викторович поднял на меня глаза. — Отца Ирены… Это дочь Машеньки. А ведь я хотел официально удочерить ее, но Маша не позволила. А я любил и ее, и ее малышку… Такая была славная девочка… Сейчас, наверное, уже совсем взрослая… — грустно улыбнулся Пахомов.

Сергей Викторович задумался, потом тряхнул головой и взглянул на меня, виновато улыбнувшись.

— Ну, да ладно. Что-то я расчувствовался… Вы наверняка не за этим пришли. Вы ведь хотели что-то узнать?

— Ну, если вы не виделись с Марией Викентьевной в последнее время, то, пожалуй, у меня больше нет к вам вопросов, — проговорила я.

— Скажите, — вдруг встрепенулся Пахомов. — А как ее… убили?

— Смерть наступила в результате удара тупым предметом по голове. Квартиру ограбили, вынесли кое-какие вещи и деньги.

— Да… Маша была очень доверчивая… — вздохнул Пахомов.

— Скажите, — решила все же напоследок поинтересоваться я, — а вы не знаете никого из ее ближайшего окружения? Кто мог бы…

— Убить Машу? — опять с полуслова понял меня Пахомов.

— Да.

— Нет, не знаю, — задумчиво произнес Сергей Викторович, и лицо его в ту же секунду омрачилось. — А что, следствие считает, что Машу ограбил кто-то из своих?

«Черт побери! Этот человек просто читает мои мысли! — подумала я. — От него ничего не скроешь».

— Пока я не могу распространяться о подробностях, — уклончиво ответила я. — В интересах следствия. Вы меня понимаете?

— Да-да, конечно. Простите, — закивал Сергей Викторович, но мне было ясно, что с присущей ему проницательностью Пахомов и так все прекрасно понял. — Нет, вы знаете, наверное, я не смогу помочь вам в этом вопросе, — ответил он. — У Маши было очень мало друзей и знакомых. Во всяком случае, в те времена, когда мы общались. А потом… Мы ведь не виделись с ней долгое время. Может быть, она обзавелась какими-то новыми знакомствами… Я не знаю.

Я поднялась, взяв сумку.

— Спасибо, Сергей Викторович, за помощь и за время, уделенное мне, — проговорила я.

— Да не за что, — махнул он рукой. — Чем я помог вам? А у вас есть какие-то версии по поводу того, кто убил Машу? — вперив в меня внимательный взгляд, поинтересовался Пахомов.

— Мы работаем над версиями, — снова ушла я от прямого ответа.

— Понятно, — вздохнул Пахомов и тоже поднялся. — Я провожу вас.

Когда мы вышли в коридор, из кухни выглянула любопытная соседка.

— Скажите, Татьяна Александровна, — обратился ко мне напоследок Сергей Викторович. — А как Ирена? Вы ведь наверняка общались с ней?

— Переживает, — ответила я.

— Да, естественно… — вновь по лицу Пахомова скользнула виноватая улыбка. — Зачем я спрашиваю? Разве может быть иначе? Спасибо, — непонятно за что поблагодарил меня Сергей Викторович и открыл дверь.