Ошеломленный происходящим, на пару ударов сердца утратив возможность оценивать ситуацию головой, я подчиняюсь действиям тренированного тела, сумевшего среагировать на опасность. Как только фрязи показались над стенкой редута, я упал на одно колено, вскинув к плечу заряженный огнестрел, и мой выстрел грянул одновременно с залпом врага. Над головой вжикнуло что-то горячее, в нос ударил кислый запах сгоревшего пороха… и свежей человеческой крови. Попал я или нет, не разглядишь, начав перезаряжать оружие, я, чувствуя холодок в груди, отметил, что бойцов, шедших чуть впереди, смело целиком.

А еще через три удара сердца я вновь на мгновение застыл: между телег вагенбурга, окружившего вражеский лагерь, открылось вдруг множество проходов. И тут же сквозь них и в распахнувшиеся ворота в нашу сторону устремились сотни всадников – закованные в сверкающую на солнце броню крылатые гусары и обряженные в грязные шкуры, бешено визжащие торхи. Промедлив всего один удар сердца, я со всех ног бросился к чудом уцелевшему Вихрю: перезарядиться уже не успеваю…

Воеводство Рудоса. Лагерь бригады принца-консорта

Аджей Руга

В тот миг, когда «драконы» приблизились к лагерю врага, случилось страшное: по спешившимся стражам из редутов ударил многочисленный залп. А полминуты спустя из лагеря лехов галопом выскочили торхи и закованные в броню гусары!

Бастардово племя! Бергарский снова меня провел!!!

Стражи Руда потратили заряд своих огнестрелов, дав ответный залп по редутам, так что встретить атаку вражеской конницы убийственной стрельбой в упор они просто не успели. Противник врубился в расстроившиеся ряды стражи, и если торхов «драконы» приняли на клинки, и приняли достойно, то на правом фланге Руда гусары тут же опрокинули нашу легкую конницу.

Одновременно под грохот барабанов из вагенбурга показались два многочисленных отряда пикинеров – примерно по шесть сотен в каждом. Они сразу начали расходиться в стороны с целью охвата еще сражающихся «драконов».

– Сигнальщик! Бей отход! Отход «драконов»!!!

Но вряд ли Руд в пылу схватки мог услышать отчаянный сигнал, а если и слышал – вряд ли кто смог бы отступить на его месте: опрокинув крыло противника, Бергарский тут же стал окружать отряд стражей, сцепившихся со степняками. А свежие силы пикинеров между тем чуть ли не бегом двигаются вперед, закрывая сражающихся стеной своих копий.

Твою же!

Одно мгновение – всего одно – я оцениваю возможность бросить свою конницу на помощь страже. Но эта затея не имеет смысла. Одно дело ударить в копье по кавалерии врага, окружившей наших, и совершенно другое – прорываться сквозь строй полутора тысяч пикинеров, стремительно выдвинувшихся вперед. Нет, свой единственный резерв я так глупо не потеряю.

– Барабанщики! Сигнал правому крылу – разворачиваться и атаковать пикинеров противника, левому – продолжить охват, но фронт развернуть к новой опасности! Сражающимся в лагере – контратаковать врага!

Воеводство Рудоса, лагерь лехов

Войтек Бурс, бывший страж Волка, новоиспеченный «дракон»

Солнечный блик ударил по глазам – а следом сверху обрушился тяжелый клинок. Запястье правой руки отозвалось острой болью – бросив Вихря вправо вперед, я успел подставить скользящий блок сабли под удар палаша, но удар оказался чересчур силен. Только чудом мне удалось разминуться с остро отточенной сталью.

Противник развернул жеребца, одновременно занося палаш для очередного удара, – и оказался слишком близко. Не видя возможности для замаха, кулаком резко бью в зубы леха, остро жалея, что у моей сабли нет стальной гарды. Пальцы немеют от боли, но не выпускают рукоять клинка. Голова противника на мгновение откинулась назад, но мне этого времени хватило: чуть опустив кисть и слегка подавшись вперед, я прижимаю остро отточенную кромку клинка к незащищенному горлу леха и одним скользящим движением перерезаю его. Под конец сталь противно скрежетнула по шейным позвонкам.

В последний миг я успеваю засечь атаку очередного противника и поднырнуть под рубящий наискось удар клинка. Этот гусар вооружен, как и я, саблей, так что уже второй разящий удар принимаю на блок и, довернув кисть, обратным движением рублю навстречу. Противник легко закрывается блоком. Натянув поводья и поддав пятками в лоснящиеся от пота бока Вихря, я толкаю его вперед. Жеребец чуть прыгает, потеснив скакуна леха, и последний теряет равновесие, нанося очередной удар. Пропустив его и распластавшись на холке коня, я стремительно и точно колю саблей снизу вверх, целя в подбородок острием елмани, и сабля легко прошивает человеческую плоть. В широко раскрывшемся, словно от изумления, рту леха виднеется окровавленная плоскость клинка.

– Руби торхов! Всем рубить торхов! Кочевники уступят!

Хриплый, каркающий голос Руда раздается совсем рядом, справа. Бывший тысяцкий (на старый манер) стражи, а теперь полковник «драконов» все еще пытается управлять битвой и не теряет надежды если не победить, то хотя бы не погибнуть. И он в общем-то прав: гусар не так много, и они уже потеряли свой напор, разрядив самопалы и сломав копья. И хотя крепкие доспехи дают в ближнем бою значительное преимущество, многое решает опыт и умение владеть клинком – что я и доказал в последних двух схватках. А степняки в ближнем бою нам и вовсе не соперники, не выдержат они отчаянной рубки насмерть, подадутся… Командир прав.

– Давайте, братцы, всеми! – Исполненный ярости голос полковника раздается за моей спиной.

Ему вторит слитное:

– Гойда!

Мысленно пожелав товарищам удачи, я принимаю удар очередного клинка на саблю – кто-то же должен прикрыть прорыв.

Воеводство Рудоса. Лагерь бригады принца-консорта

Аджей Руга

Говорят, если не знаешь, что делать, делай шаг вперед. Я так и поступил, не зная наверняка, как реагировать на стремительное изменение обстановки в бою. К сожалению, иногда шаг вперед – это шаг в пропасть.

Пикинеры фрязей, штурмующие лагерь, неожиданно ослабили напор и отступили к самой стене. Воодушевившиеся защитники попытались перейти в контратаку и выбить врага, но у стенки основательно завязли в бою с грамотно сражающимся противником, прикрывшим тыл.

Высвободив часть сил, фрязи тут же ударили навстречу пытающимся окружить их отрядам. Новичков из пополнения, по первости смело встретивших ландскнехтов в копье, наемники вскоре потеснили, истребив первые ряды. На правом же фланге напор фрязей остудили два залпа в упор. Однако, несмотря на потери, ландскнехты все же дотянулись до прикрывающих стрельцов пикинеров и навязали им ближний бой. Вскоре моим копьеносцам пришлось драться сразу на два фронта – против атаковавших спереди и ударивших во фланг свежих сил врага.

– Барабанщики! Сигнал стрельцам – отступление, пикинерам – держаться до конца! Кирасиры! За мной!

Битва проиграна – факт. Осознав это, я принял единственное возможное решение, и, надеюсь, оно верное: сохранить жизни оставшимся стрельцам и кирасирам, пожертвовав пикинерами.