Лев на меня, такое впечатление, тоже обиделся. Был он против обыкновения молчалив; немного оттаял лишь после рассказа о неожиданной отправке на подстройку. Ну а дальше отзанимался как-то. Пятничное происшествие забыться ещё не успело, студенты так и поглядывали на меня с интересом, вот я, памятуя о предупреждении Альберта Павловича, не расслаблялся.

Карл и вовсе откровенно надулся, когда я никак не стал комментировать передовицу в «Новинском времени», посвящённую недавнему дебошу в ресторане, с броским заголовком «Невоздержанность сверхов». Пришлось намекнуть, что сам был бы рад его в подробности посвятить, но получил приказ на этот счёт не распространяться. Мол, идёт следствие и всё такое прочее. Как можно будет — расскажу.

После занятий отправился на процедуры, и вот там во время резонанса продрало так, будто не сверхэнергию в себя тянул, а наждачную бумагу. Ну или на худой конец — растворитель.

— А что тут удивительного? — только развёл руками Леопольд. — Ты обрёл некое внутреннее равновесие, теперь смещаешься к пику румба, отсюда и дискомфорт. Сколько ты сегодня продержался? Тридцать девять секунд? Ну вот! Середина пути! Экватор сложнее всего проходить!

— Какой ещё экватор? — не понял я.

— Начал ты у нас заниматься на тридцати двух секундах, предел — сорок шесть. Семь секунд нарастил, семь осталось. Потерпи, завтра уже легче будет.

— Свежо предание, да верится с трудом.

— Брось! — отмахнулся лаборант. — Не ты один такой, обычное дело. Точно тебе говорю.

Пришлось поверить на слово. Сходил в столовую, отправился нести дежурство на вахту. Как и предупредил Альберт Павлович, меня и в самом деле сняли с выездов, но никакого раздражения и разочарования по этому поводу я не испытал. Да и с чего бы? Там — холодно, тут — тепло. Ещё и конспекты можно проштудировать. Служебный же вход, нет постоянной толкучки.

Так и проскучал до конца смены, даже подрёмывать над полученным в библиотеке учебником общей теории сверхэнергии начал, на стульчике в углу фойе сидючи. Но вот дальше сонливость как рукой сняло — появилась Юля. Она помаячила мне из коридора, не желая попадаться на глаза вахтёрам, а стоило только приблизиться, сходу объявила:

— Надо поговорить!

Лицо девушки было бледным и каким-то неестественно закаменевшим, глаза покраснели, а нижняя губа припухла, как если бы её слишком сильно прикусили. Но макияж был идеальным, голос не дрожал, никуда не пропали и тягучие интонации.

— Надо поговорить. Прямо сейчас. Это важно!

Я нервно оглянулся и уточнил:

— Ты, надеюсь, не залетела?

Юлия Сергеевна слегка подалась вперёд и зло выдала:

— Я, Петя, из-за тебя скоро безо всякой беременности неведому зверушку против шерсти рожу!

Вот тут-то меня и проняло. Что-то действительно серьёзное должно было приключиться, если барышне так припекло.

Или… это всё лишь игра? О-хо-хо, как бы ещё разобраться!

Усилием воли я взял себя в руки и разрешил:

— Говори.

Юля округлила глаза.

— Не здесь же!

Меня такой ответ нисколько не порадовал, нехотя спросил:

— Где и когда?

Барышня задумчиво закусила губу и после некоторой заминки произнесла:

— «Под пальмой». Только дай мне десять минут.

Я вытянул из жилетного кармашка часы, отщёлкнул крышку и взглянул на циферблат. Было без пяти минут семь, если пойду в кафе, то с дежурной машиной в расположение вернуться уже не успею. А самостоятельно передвигаться по городу мне настоятельно не рекомендовали. Ещё и Альберт Павлович на связь выходить запретил, не предупредить его никак.

И что делать? Идти или отказаться? Действительно что-то серьёзное стряслось или готовится та самая провокация, о возможности которой предупреждал куратор?

Вот как поступить, а?

Юлия Сергеевна словно почувствовала мои сомнения и вцепилась в рукав пиджака.

— Петя, пожалуйста! Это важно!

Она умоляюще заглянула мне в глаза, и я беззвучно выругался, не в силах принять решение.

— Да что стряслось-то? Скажи уже!

Барышня лишь замотала головой и шмыгнула носом. Вот только мне ещё истерики не хватало!

Я ощутил резкий приступ злости — в том числе и на себя! — и куда раздражённей, чем следовало бросил:

— Должна будешь!

Юлю будто подменили, она недобро зыркнула в ответ и уже даже раскрыла рот для резкой отповеди, но опомнилась и покладисто сказала:

— Как скажешь.

И — ушла.

Ну а я пожалел, что не удосужился получить в оружейной комнате пистолет. Ну вот что стоило об этом заранее подумать? Имею же право!

Ох, как бы мне всё это боком не вышло. Ну а с другой стороны — не шарахаться же от каждой тени? Оператор я или кто?

Прежде чем двинуться через сквер, я с минуту простоял на крыльце, но ничего подозрительного не заметил, да было бы странно, если б заметил: туда-сюда поодиночке и шумными компаниями сновали студенты, расходились преподаватели, караулили клиентов извозчики. Не с моими навыками при таком раскладе возможного наблюдателя выявить.

Вновь навалилась неуверенность, но я отбросил сомнения — толчея мне сейчас только на руку. Кепку опустил пониже на лицо и пошёл, пошёл, пошёл отсюда, а только пересёк дорогу, вот уже и крыльцо кафе. На том зябко куталась в шубку Юлия Сергеевна, когда проходил мимо, она шепнула мне:

— У них кабинеты на втором этаже. Займи, я сейчас подойду.

Так я и поступил, но деньги на ветер швырять не стал и шампанскому предпочёл чайничек чая. Ещё заказал пятьдесят грамм коньяка и две порции медового торта. Ну и пятёрку пришлось выложить за обслуживание в кабинете, что меня нисколько не порадовало.

Впрочем — было не до того. Быстренько оглядел набившихся в кафе студентов и поднялся на второй этаж. Там, когда минут через пять раздался стук в дверь, натуральным образом вздрогнул, но это пожаловал официант. Юля юркнула внутрь вскоре после его ухода, скинула шубку на пуфик и повалилась на мягкий диванчик, прижала ко лбу тыльную сторону ладони.

Вроде бы насквозь театральный жест был проделан с такой подкупающей естественностью, что я даже растрогался. Но подпереть входную дверь спинкой одного из стульев всё же не преминул.

— Зачем это? — удивилась Юлия Сергеевна.

— Не хочу, чтобы нам помешали, — заявил я и плюхнулся рядом. — Ну? Рассказывай!

— О нашей встрече узнали! — сообщила мне барышня. — О той, в гостинице…

Я испытал некоторое даже разочарование, столь безыскусным показался этот заход.

— И что с того?

— Что с того?! — опешила Юля. — Моя репутация…