Нет сомнений, что полиция округа Саффолк признание из Дефео выбила, и попытки указать на причастность предполагаемого киллера Луи Фалини, способного обеспечить Бутчу твердое алиби на время совершения убийств, пользы не принесли. Также не было сомнений, что Рональд находился в это время в доме. Но при отсутствии мотива – какой смысл убивать семью? Ответ заключается в том, что у него его не было, тогда как у сестры, Доун, действительно имелся очень сильный мотив. После изучения большого количества материалов стало возможным распутать паутину лжи, сплетенную Дефео вокруг убийств, и прийти к чему-то более близкому к истине.

Вечером перед убийствами Дефео навещал отдельно проживающую супругу Джеральдин. Около 20:00 ей позвонила миссис Дефео, которая находилась в подавленном состоянии и плакала. Она попросила позволить ей поговорить с сыном, тот подошел к телефону, а затем сообщил всем присутствующим, что между Доун и ее отцом возникли проблемы. «Чертова сука, – сказал он, – она снова за свое».

Доун была не самым опрятным человеком на свете и часто оставляла еду портиться в комнате, что впоследствии привлекло мириады мух, распространившихся по всему дому. Теперь, когда ей исполнилось 18, она по просьбе родителей посещала секретарскую школу Кэтрин Гиббс. Девушка была влюблена в своего парня Уильяма Дэвиджа, собиравшегося переезжать во Флориду, и хотела присоединиться к нему. Родители были категорически против этой затеи, и, по словам друзей и родственников, она начала экспериментировать с наркотиками, чтобы отвлечься от обстановки дома, и когда выходила из себя, ее ярость (точно так же, как и в случае отца и старшего брата) не знала границ.

В письменном показании под присягой перед Государственным нотариусом штата Нью-Йорк Теодором Юраком от 27 июля 1990 года Уильям Дэвидж подтвердил, что знал о желании Доун последовать за ним во Флориду, что она употребляла ЛСД и мескалин и что у нее был «плохой характер, временами выходивший из-под контроля». Дэвидж также сказал, что Доун глубоко ненавидела родителей и старшего брата, которых использовала в качестве дойных коров.

Сразу после телефонного звонка матери Дефео и брат Джеральдин, Ричард Ромондо, отправились в «Большие надежды». Когда приехали, Бутч дал Доун ключи от машины и посоветовал отправиться покататься, пока она не остынет. Видимо, та последовала совету. Находясь под воздействием алкоголя и наркотиков, Бутч и Ричард спустились в подвал, оставив дверь открытой, чтобы слышать, что происходит наверху. Они выключили телевизор и начали играть в бильярд. Казалось, время для двух мужчин пролетело очень быстро, когда, к своему шоку, услышали «громкий рев».

Выскочив наверх, они обнаружили тела всех Дефео, за исключением Доун, которую обнаружили в спальне на третьем этаже, она была в ночной рубашке и с ружьем Marlin 35-го калибра в руках. Бутч схватился за ружье, и в последовавшей схватке его сестра получила пулю в голову. Бутч и Ричард избавились от оружия и других улик, как было позднее описано полиции.

Джеральдин Дефео вспоминала, что ранним утром после убийств Бутч разбудил ее и рассказал, что произошло. Затем вышел из дома, и это был последний раз, когда она видела его до суда. Также рассказала, что брат эту историю подтвердил, сказав: «Мне нужно убраться отсюда, и как можно скорей, иначе я буду отдуваться за то, чего не делал».

Ричард, живущий сейчас под вымышленным именем во Флориде, с тех пор женился и имеет сына. «Я видел это своими глазами, – сказал он автору, – и то, что говорит Ронни, – правда. Проблема в том, что моя жена ничего об этом не знает, а полиции я не доверяю».

Джеральдин Дефео не раз подвергалась угрозам, ее схватили и арестовали (но позднее освободили) за соучастие в убийствах в Амитивилле. Руководил всем детектив Деннис Рафферти.

Если рассматривать всерьез утверждения Дефео о его невиновности, жизненно важно решить два судебных вопроса. Прежде всего дело в одежде, испачканной небольшим количеством крови. Детектив Рафферти утверждал, что это кровь Доун, и пришел к такому выводу исключительно потому, что подозреваемый сказал, будто взял залитую кровью гильзу и вытер ее о рубашку и джинсы. Со своей стороны, Ронни говорит: «Это была явная ложь Рафферти. Кровь на моей одежде была моей после нескольких избиений полицией округа Саффолк. Анализ ДНК может легко это доказать, потому что у них все еще хранится моя одежда».

На протяжении многих лет Дефео утверждал, что именно сестра убила семью и что он застрелил Доун во время борьбы, пока пытался забрать ружье, поэтому второй вопрос касается ночной рубашки и сохранившихся на ней следов несгоревшего пороха, указывающих, что она хотя бы раз в ту роковую ночь должна была выстрелить из ружья Marlin 35-го калибра.

При вскрытии доказали, что единственная убившая ее пуля была выпущена с расстояния менее метра. Это исключает любую возможность того, что Доун застрелилась, и остается один нерешенный вопрос: кого из членов семьи застрелила она?

В июне 1992 года просьба Дефео об обнаружении и повторной экспертизе ночной рубашки была заслушана судьей Старком, который сказал, что, если Ронни сможет профинансировать исследования и одежда все еще существует, он закажет дальнейшую судебно-медицинскую экспертизу.

Джеральд Л. Лотто, действующий от имени Дефео, получил $10 000 от бабушки клиента, Анджелы Бриганте, на анализ ДНК и пороха. Эти деньги находились на эскроу-счете и, следовательно, удовлетворяли первой части постановления судьи. Сейчас задачей Лотто было выяснить, где находится ночная рубашка Доун. В ответ на его запрос помощник окружного прокурора Карен Петтерсон дважды заявила суду под страхом наказания за лжесвидетельство, что одежду уничтожил. Возможно, ее обман тяжело на нее давил, потому что несколько дней спустя ее коллега Барбара Роуз написала письмо судье, в котором облекла утверждение Петтерсон в гораздо более обтекаемую форму. Опять же, под страхом наказания за лжесвидетельство помощник окружного прокурора Роуз сказала: «Одежда больше не находится во владении прокуратуры округа Саффолк и полицейского управления округа Саффолк».

21 августа 1991 года у следователя, работавшего над другим делом, возникла необходимость посетить бюро вещественных доказательств полиции округа Саффолк в Япханке. Совершенно случайно Деннис О’Догерти, порывшись вокруг, обнаружил две коробки с надписью «Дефео». В них была ночная рубашка Доун, мешок с патронами и одежда Дефео, в том числе пара черных и синих носков, строительные ботинки, коричневая рабочая форма, пара синих джинсов, клетчатая рубашка, а также три набивные наволочки и одна окровавленная.

Через несколько дней после этого открытия Карен Петтерсон написала судье Старку, извиняясь и объясняя: «…одежда была найдена благодаря продолжающимся усилиям офиса окружного прокурора и полицейского управления», что было еще одним искажением правды. При наличии финансирования испытаний и повторным обнаружением одежды судья Старк был юридически обязан выполнить свое решение, правда, он не стал этого делать.

Упомянутые улики существуют до сих пор, и в интервью во время исследования для этой книги Деннис Рафферти сказал: «Гиблое дело. К этому [одежде] больше никто никогда не прикоснется. Мы позаботимся об этом».