18 марта 1977 года Джим и Барбара Кромарти купили дом всего за $55 000, совершенно не подозревая о его дурной репутации. Когда же узнали о недавней истории, то были вынуждены изменить номер дома на 108 и добавить фальшивое окно на фасаде здания. Хотя Кромарти и были намерены снова сделать дом частью сообщества, они подверглись такому нападению нескончаемых орд ищущих призраков и демонов туристов, что в конце концов, измученные фанатами, выставили дом на продажу и съехали.

В свое отсутствие Кромарти оставили присматривать за имуществом и работать прислугой Фрэнка Берча. Ни мистер Берч, ни Кромарти никогда не сообщали о сверхъестественных явлениях. Семья в конце концов вернулась и сняла дом с продажи. Они оставались там до 1987 года, когда неожиданно скончался Дэвид Роскин, сын Барбары от предыдущего брака.

17 августа 1987 года дом 108 по Оушен-авеню за неуказанную сумму купили Питер и Жанна О’Нил. Они счастливо жили там до 1997 года, а потом были вынуждены продать это место из-за высоких налогов, составлявших $7000 в год. По словам друзей, они предпочли потратить эти деньги на обучение детей в колледже, вместо того чтобы отдавать налоговой службе.

10 июня 1997 года за $310 000 дом приобрел Брайан Уилсон. На момент написания книги он проживает там со своей женой и двумя детьми, которые учатся в колледже. Г-н Уилсон говорит, что очень доволен домом и не имеет претензий. Известно, что он инвестировал в недвижимость, отреставрировав эллинг и произведя капитальный ремонт жилых помещений. Посетив «Большие надежды», я спросил Брайана, не собирается ли он когда-нибудь в будущем заменить жутковатого вида окошки в виде четвертинки луны на третьем этаже? Он улыбнулся и сказал: «Возможно».

Эта глава основана на эксклюзивной видеозаписи беседы Кристофера Берри-Ди с Рональдом Джозефом «Бутчем» Дефео в исправительном учреждении Гринхейвен, Стормвилл, штат Нью-Йорк, в пятницу, 23 сентября 1974 года, и их обширной переписке.

Эйлин (Ли) Кэрол Уорнос прибыла в исправительную колонию Бровард, Пембрук-Пайнс, штат Флорида, 31 января 1992 года, находящуюся на полпути между Форт-Лодердейлом и Майами. Камера смертников в ней располагается в большом серо-розовом здании, окруженном тропическими цветами. Эйлин присоединилась к пяти другим женщинам штата, живущим в камерах, похожих на герметичные шлюзовые модули подводных лодок, с душевой в коридоре, огороженным прогулочным двориком с баскетбольной корзиной и дополнительными камерами для будущих жителей. Также в отсеке есть комната, спроектированная как особая камера «последнего пути», куда заключенные помещаются за 24 часа до казни. В настоящее время казни производятся посредством смертельной инъекции в тюрьме штата Флорида в городе Старке.

На момент написания книги в Соединенных Штатах Америки к смерти приговорены 47 женщин. Работая в одиночку или с партнером, они были уличены в убийстве мужей, детей, парней и незнакомцев. Многие имеют хорошо задокументированный опыт физического и сексуального насилия, а также наркотической и алкогольной зависимости. Больше половины белые. Среди них есть матери с детьми школьного возраста. Мало кто убивал ради денежной выгоды. Большинство содержится отдельно от основного контингента тюрем в специально спроектированных камерах, где их передвижение в значительной степени ограничено.

По сравнению с находящимися в аналогичном положении мужчинами, которых в пенитенциарной системе насчитываются сотни человек, женщины составляют около 2 % всех приговоренных к смертной казни преступников в стране. Больше всего насчитывается в Калифорнии, Флориде и Оклахоме. В ряде других штатов, таких как Айдахо, содержится лишь по одной осужденной на смерть женщине, и им приходится решать уникальную проблему, потому что в большинстве штатов по закону предписано изолировать женщин от заключенных мужского пола.

После казни в Карлы Фэй Такер 3 февраля 1998 года ни одна женщина в Соединенных Штатах казнена не была. Это первый после Гражданской войны случай казни женщины штатом Техас. Такер была признана виновной в убийстве 27-летнего Джерри Линна Дина и его спутницы, 32-летней Деборы Торнтон в их квартире на Ватонга Драйв на северо-востоке Хьюстона 13 июня 1983 года. Ее оружием была кирка.

* * *

Эйлин (Ли) Кэрол Уорнос родилась в високосный год 29 февраля 1956 года в больнице Клинтона в Детройте, штат Мичиган, у родителей-подростков: 16-летней Дайаны Уорнос и 19-летнего разнорабочего Лео Дейла Питтмана.

Брак оказался бурным и распался за несколько месяцев до рождения Ли, оставив юную Дайану растить новорожденную и ее старшего брата Кита. Ли никогда не знала своего отца, который был заключен в тюрьму по обвинению в похищении, изнасиловании и растлении малолетних. Он сделал петлю из простыни и повесился. Ли в то время было 15 лет.

Вскоре Дайана обнаружила, что обязанности матери-одиночки ей не под силу, и, когда Ли исполнилось шесть месяцев, ушла из дома и больше никогда не вернулась. Однако позвонила родителям и попросила забрать детей.

Лори Уорнос, рабочий завода Ford, и его жена Эйлин Бритта впоследствии усыновили обоих. Их дом был невзрачным одноэтажным строением с деревянной облицовкой унылого желтого цвета. Здание расположилось среди группы деревьев, неподалеку от шоссе в пригороде Троя, штат Мичиган. Невинный на вид и в остальном ничем не примечательный дом тем не менее был полон тайн. Соседи, которых ни разу не приглашали зайти внутрь, даже в качестве неформального обмена любезностями, вспоминают, как занавески на маленьких окнах дома Уорнос всегда были плотно задернуты. Внешнего мира семья сторонилась.

Лори и Бритта воспитывали Ли и Кита вместе с собственными детьми, но не раскрывали, что на самом деле являлись бабушкой и дедушкой детей.

За занавешенными окнами между юной Ли и ее приемным отцом часто возникали коллизии. Постоянным арбитром выступал широкий коричневый кожаный ремень с ручным тиснением в стиле Дикого Запада, который он вешал на крючок за дверью своей спальни. По его приказу Эйлин регулярно начищала этот ремень до блеска амуничной мазью.

Раздетого догола и склоненного над кухонным столом окаменевшего ребенка часто били сложенным вдвое ремнем. Иногда пороли в ее собственной кровати. «Ты даже не достойна воздуха, которым дышишь!» – кричал отец, усердно работая ремнем.

На девятом году жизни в результате химического взрыва, случайно устроенного Ли и ее подругой, она получила серьезные ожоги лица и рук. Несколько дней девочка провела в больнице и несколько месяцев после этого просидела дома. Ожоги заживали медленно, но Ли волновалась, что будет изуродована и получит шрамы на всю жизнь. Сегодня едва заметные следы на ее лбу и руках все еще являются мрачным свидетельством того происшествия.