– Есть, мой генерал. Указывайте дорогу.

Показывает на ванную. А я притормаживаю. Черт…

– А вы, вообще, зубы уже чистите? – и этот вопрос меня реально начинает волновать.

Вот жил до недавнего времени, и не парило меня, чистят ли дети до года зубы, а тут прям торкнуло от этого вопроса.

– Так, ладно, разберемся по ходу дела.

Захожу в ванную и пытаюсь взглядом отыскать детские щетки. Взгляд падает на какой-то напальчник, и я после недолгой заминки вспоминаю, что видел такой же у Ксюхи.

– Этим? – показываю дочери.

Она хватает приблуду и уверенно сует в рот. Пожевывает, я пока быстро умываюсь. Умываю Еву, и идем с ней на кухню.

Пытаюсь повторить все те же действия, что делала Юля. И даже начинает получаться, как мне кажется.

– Дочь, с твоим отцом не все потеряно. Вроде бы.

Вручаю Еве самое безопасное, что нахожу на кухне, – силиконовую лопатку. Не травмоопасная и мягкая.

– Да уж, как с вами двумя мама справляется? У меня тут с тобой, принцесса, глаза в разные стороны, чтобы ничего не пропустить.

Отвлекаюсь на Еву. Она откуда-то достает крышку от кастрюли и замахивается, чтобы долбануть ею по полу.

– О, нет, малышка, это плохая затея. Подумай о брате, он спит, – стараюсь говорить одновременно нежно и строго.

Ева прищуривается, а меня пробивает на ха-ха. Такая у неё мордашка в этот момент строгая. Если бы она разговаривала, то не задумываясь отчитала бы меня.

– Да, да, я старший, и я могу запрещать тебе, как отец. Это, кстати, будет касаться всего.

Меня бросает в холодный пот, когда я представляю взросление Евы. Там же пацаны будут. А я же сам пацан, знаю, что мы творили.

Делаю глубокий вдох и ощущаю, что в кухне пахнет горелым.

Каша.

– Мать твою, – подскакиваю, – это ещё что за хрень и как это остановить?

Получается громко.

Юля

Сквозь сон прорывается крик Захара, и я вскакиваю с колотящимся сердцем.

Смотрю в кроватку близнецов, и сердце кубарем летит вниз, когда не наблюдаю Евы. Егор тоже просыпается от переполоха.

Рядом со мной подушка примята. Значит, мне не снилось, что Захар спал со мной и мы обнимались. Закусываю губу, но после очередного рыка Волкова я выхватываю из кроватки сына и несусь на кухню.

Там застаю весьма забавную картину. Захар с шиканьем сдергивает с плиты кастрюлю и закидывает её в раковину. Машет полотенцем, разгоняя дым, а Ева с гордым видом швыряет крышку от кастрюли, и по всей квартире проносится дикий грохот, от которого вздрагивают и Ева, и Егор.

– До-о-о-о-о-о-очь, ну я же просил потише, – стонет Захар и переводит взгляд на меня.

– Доброе утро, – сжимаю губы, чтобы не засмеяться при виде Волкова, полностью дезориентированного.

– Давай, смейся, – вскидывает руки, – хотел как лучше, завтрак приготовить, но ты как-то не подготовила меня к тому, что молоко вспыхивает и горит.

Опускаю Егора рядом с Евой и подхожу к Захару. Встаю на носочки и целую в щеку. Он удивленно дергает бровью. Притягивает к себе и захватывает в плен губы.

– Спасибо, что позаботился, – сдавленно шепчу возле его губ.

Захар хохочет.

– Я попытался.

– Пойду попробую вторую попытку, – меня отпускают, и сразу становится холодно.

Хочется вернуться в руки Волкова и не отходить от него весь день. Но о детях никто, кроме нас, не позаботится.

Захар решает заняться тем, что умеет: включает кофемашину. И в этот момент мы даже похожи на нормальную семью. Настоящую.

Но я напоминаю себе, что это все временно. Как только Егор пойдет и ему не нужно будет вмешательство специалистов, мы разъедемся, и придется как-то решать вопрос по поводу встреч Захара с детьми. Эта мысль причиняет почти физическую боль. Мне становится трудно дышать, и стены словно давят со всех сторон.

За спинами дети как-то подозрительно притихают. И я на автомате бросаю взгляд через плечо, чтобы проверить, все ли у них нормально.

Выдыхаю. Пытаюсь нащупать Захара. Он поворачивает ко мне голову, а я киваю на детей. Захар разворачивается.

Ева держит Егора за руку и помогает ему подняться на ноги. Егор встает и пошатывается, но продолжает держать сестру за руку.

Захар присаживается на корточки и протягивает руки к Егору.

– Давай, мужик. Иди к папе.

Егор делает неуверенные шаги, пока я пытаюсь не умереть от разрыва сердца. Боже, эта картина прочно впечатается в мой мозг. Ева идет рядом с братом, готовая помочь и поддержать. Сын доходит до Захара и падает в его руки.

Серые глаза Захара светлеют и как-то подозрительно блестят.

– Черт, кажется, я готов разреветься как невинная барышня.

Прикрываю рукой рот и сама смеюсь сквозь слезы, застилающие глаза.

– Ты красавчик, сын, – прижимает сына к груди.

Подхожу к ним и присаживаюсь на корточки, притягиваю к себе Еву. Наши взгляды с Захаром встречаются над макушками детей. Я продолжаю реветь, слезы текут по щекам, а мне не хочется их останавливать.

– Чего ревешь? – шепчет Захар. – Хорошо же все.

Хмыкаю и громко шмыгаю носом.

– От счастья. Я не ожидала, что массаж так быстро даст результат.

– И что дальше? Больше не надо возить Егора к врачу?

Этот вопрос спускает меня с небес на теплый пол кухни в квартире Захара. И правда… а что дальше?

– Эй, Юль, на меня посмотри, – обхватывает меня за предплечье, привлекая внимание, – я не выгоняю вас. А то сейчас понадумаешь, что я пытаюсь от вас избавиться.

– Я ничего не понадумаю, Захар. Но, скорее всего, причин и дальше оставаться в городе у нас не будет, – пожимаю плечами.

Я понятия не имею, что нам скажут на очередном сеансе.

Захар качает головой.

– Ну нет, я считаю, что курс надо закончить. Это же не навредит малому? – вопросительно выгибает бровь.

Пожимаю плечами.

– Если честно, я понятия не имею. Но, думаю, что не должно навредить. Это же массаж, а не лекарства. Сегодня уточним.

Захар задумчиво угукает.

– Завтракать? – поднимаюсь с пола и иду накрывать на стол, а у самой настроение стремительно летит вниз.

Хотя я должна радоваться, что Егор так быстро пошел и теперь можно не волноваться, что с ним что-то не так. Но в то же время я прекрасно