– Артур! – Миссис Монтегю больше не могла сдерживаться. – Не надо о работе. Не забывайте, что вы приехали сюда отдыхать.

– Да, это я дал маху. – Артур признательно улыбнулся. – Пойду оружие проверю.

– Два часа, – объявила миссис Дадли, появляясь на пороге. – Я убираю в два.

Теодора засмеялась, и Элинор, укрывшаяся в глубокой тени за летним флигелем, обеими руками зажала рот, чтобы не выдать себя случайным словом. Я должна выяснить, думала она, должна выяснить.

– Называется «Убийство семьи Граттанов», – говорил Люк. – Премилая вещица. Могу даже спеть.

– Признак шалопута. – Теодора снова рассмеялась. – Бедный Люк. Я бы сказала «лоботряса».

– Если ты предпочла бы провести это время с Артуром…

– Разумеется, я предпочла бы провести время с Артуром. С образованным человеком всегда интересно.

– Крикет, – сказал Люк. – Небось не думала, что мы играем в крикет?

– Пой, пой, – засмеялась Теодора.

Люк запел, чуть гнусаво, отчетливо выделяя каждое слово:

Наступила короткая тишина, потом Теодора простонала:

– Очаровательно, Люк. Неземная красота. Теперь, слыша эту песню, я всегда буду вспоминать о тебе.

– Я собираюсь спеть ее Артуру, – сказал Люк.

Когда же они заговорят обо мне? – гадала Элинор. Через минуту Люк продолжил беспечно:

– Интересно, какая у доктора получится книга, когда он ее напишет? Как ты думаешь, про нас в ней будет?

– Тебя он выведет рьяным молодым исследователем парапсихологических феноменов, а меня – девушкой безгранично одаренной, но с сомнительной репутацией.

– Интересно, будет ли отдельная глава для миссис Монтегю?

– И для Артура. И для миссис Дадли. Жаль, если он сведет нас к цифрам в таблице.

– Кажется, мне голову напекло, – сказал Люк. – Какой бы нелепый подвиг по этому поводу совершить?

– Попроси миссис Дадли приготовить нам лимонад.

– Знаешь, чего я хочу? – спросил Люк. – Отправиться в исследовательскую экспедицию. Давай пойдем по ручью в холмы и отыщем его истоки. Может, там озеро, и тогда мы искупаемся.

– Или водопад. Это такой ручей, на котором точно должны быть водопады.

– Тогда пошли.

Из-за флигеля Элинор слышала их смех и быстрые, удаляющиеся к дому шаги.

– А вот тут интересно написано, – объявил Артур тоном человека, которому очень хочется развлечь окружающих, – в этой книге. Как сделать свечи из обычных восковых мелков.

– Да, очень интересно, – устало отозвался доктор. – Извините, Артур, мне надо закончить записи.

– Конечно, доктор. У каждого своя работа. Закрываю рот.

Элинор, слушавшая из-за двери, различила, как Артур заерзал и заскрипел стулом, готовясь сидеть молча.

– Что-то здесь совершенно нечем себя занять, – сказал он. – Как вы обычно проводите время?

– Работаю, – коротко ответил доктор.

– Пишете про то, что происходит в доме?

– Да.

– И про меня тоже?

– Нет.

– Думается, вам надо включить наши записи с сеанса. Вы про что сейчас пишете?

– Артур. Не могли бы вы почитать или что-нибудь в таком духе?

– Конечно-конечно. У меня правило – никому не мешать.

Элинор слышала, как он взял книгу, положил, взял сигарету, чиркнул спичкой, снова поерзал и наконец спросил:

– Послушайте, а не надо чего-нибудь сделать? Где все?

Доктор ответил терпеливо, но равнодушно:

– Теодора и Люк, насколько я знаю, ушли исследовать ручей. Остальные, наверное, где-нибудь в доме. Кстати, моя жена отправилась к миссис Дадли.

– Ясно. – Артур снова вздохнул. – Коли так, можно и почитать, – сказал он и через минуту начал снова: – Знаете, доктор, не хочется вас отвлекать, но вы только послушайте, что здесь написано…

– Нет, миссис Дадли. По моему глубокому убеждению, – сказала миссис Монтегю, – молодых людей разного пола нельзя селить вместе. Если бы мой муж посоветовался со мной, прежде чем затевать этот безумный выезд…

– А вот я всегда говорю, – это был голос миссис Дадли, и Элинор, прижавшаяся к двери, от удивления раскрыла рот в полудюйме от деревянной филенки, – что молодость бывает раз в жизни. Молодые развлекаются, в их годы это вполне естественно.

– Но жить под одной крышей…

– Да уж не такие они дети, понимают, что можно, чего нельзя. Хорошенькая мисс Теодора вполне способна о себе позаботиться, какой бы шалун ни был мистер Люк.

– Передайте мне полотенце, миссис Дадли, я протру серебро. Я считаю возмутительным, что нынешние дети так рано все узнают. Должны быть тайны, которые по праву принадлежат взрослым и до которых детям надо сперва дорасти.

– Тогда им несладко придется, прежде чем они все узнают на собственной шкуре. – Голос миссис Дадли журчал легко, свободно. – Эти помидоры Дадли сегодня утром снял в огороде. В нынешнем году они удались.

– Порезать?

– Ой, нет, нет. Садитесь и отдыхайте, вы уже и так сегодня натрудились. Я поставлю чайник и сделаю нам с вами чайку.

– «Все пути ведут к свиданью». – Люк через комнату улыбнулся Элинор. – А синее платье на Тео правда твое? Я его прежде не видел.

– Я – Элинор, – издевательски вставила Теодора, – потому что у меня борода.

– Как ты предусмотрительно взяла одежду на двоих, – сказал Люк Элинор. – В моем старом джемпере Тео смотрелась бы куда хуже.

– Я – Элинор, – сказала Теодора, – потому что я в синем. Мою любовь зовут на Э, и я люблю ее, потому что она эфемерная. Ее имя Элинор, и она живет эгоистическими мечтами.

Теодора вредничает, отстраненно подумала Элинор; она как будто смотрела на них издали и слышала их голоса. Теодора вредничает, а Люк пытается это смягчить, ему стыдно за себя, что он надо мной смеется, и за Теодору, потому что она вредничает.