— Как скажешь.

Она испытующе взглянула на него:

— Какая необыкновенная сговорчивость!

— Для тебя я готов на все.

Протянув руку, он выжидал. Во взгляде его светилась надежда.

Таким Роксана видела его последний раз в рыбачьем домике и не смогла противиться. Как не смогла противиться радости, захлестнувшей ее сердце. Ее пальцы касались его горячей ладони, и она воспринимала это легкое прикосновение как невиданное чудо. Словно в ее душу вернулось давно утерянное счастье.

Боясь напугать Роксану силой своего желания, Робби осторожно сжал ее руку и, почтительно кивнув брату, повел свою любимую сквозь толпу. Его мрачный вид пресекал всякие попытки завести разговор. Окружающие просто не решались вмешаться.

Проводив Роксану в маленькую комнату, Робби закрыл дверь. Наступила благословенная тишина. Понимая, что терпение Роксаны не безгранично, он немедленно объявил:

— Я сделаю все, что ты хочешь! Я дам тебе все, в чем ты нуждаешься. Не знаю, как я жил без тебя эти две недели.

— О, ты вовсе не выглядел безутешным в компании этих дам!

— Они меня не интересуют.

— И я должна этому верить?

— Я говорю правду. Послушай, мне вовсе не хочется ссориться из-за других женщин. Скажи, чего ты хочешь, и я все сделаю.

— Не уверена, что ты можешь дать мне желаемое! — отрезала Роксана, но голос ее был совсем тихим. Ее слишком тревожила его близость.

— Тогда объясни. Скажи, как ты могла отказаться от всего того, что между нами было?

Робби не смел коснуться ее, потому что слишком хорошо знал, к чему это приведет, хотя необходимость сдерживаться требовала от него немалого самообладания.

— По многим причинам. Господи, Робби, сейчас не место и не время это обсуждать!

— В таком случае — когда?

Роксана вздохнула, понимая, что не в силах мыслить связно.

— Завтра утром, — настаивал он. — У тебя или у меня?

— У меня.

Она предпочитала безопасность своего дома, словно там, в гостиной, ее чувства будут менее изменчивы и хаотичны.

— Я приду рано. Ты ведь поднимаешься на рассвете?

Он многозначительно прикрыл глаза.

— Не нужно! Какая несправедливость: стоит тебе приблизиться — и вся моя решимость испаряется! Стоит тебе напомнить о днях, проведенных нами в Чевиот-Хиллз, и моя неприязнь меркнет…

— Жаль, что я не знал этого раньше, — улыбнулся Робби.

Роксана слегка поджала губы.

— Не нужно делать вид, что ведешь светскую беседу, когда я все еще борюсь с гневом!

— Я просто честен с тобой. Примирение всегда было… сладчайшим удовольствием.

— Мы еще не помирились. Я не так сговорчива, как Дженет Линдсей и все эти пресмыкающиеся перед тобой особы! Кстати, я их всех ненавижу!

— Понимаю. Я сам едва не разделал лорда Джеффри, как свинью! Ты чересчур часто улыбалась ему за столом!

— Я нахожу раздражающим это юношеское, импульсивное желание. И мне противно думать о том, как грубо ты нарушил безмятежность моей жизни!

— То, что я испытываю к тебе, не имеет никакого отношения к безмятежности. С самой первой ночи на яхте Джонни.

— Не напоминай! Мне следовало быть благоразумнее!

— Я рад, что тебе не хватает благоразумия.

— С таким ненасытным любовником, как ты, это было бы затруднительно, — выпалила Роксана, краснея.

Та ночь неукротимой страсти навсегда останется в ее памяти.

— Я хотел, чтобы ты меня запомнила, — слегка улыбнулся Робби.

Роксана вздохнула, ощущая одновременно радость, раздражение, скептицизм… и, да, счастье.

— Хотела бы я так же легко говорить о наших отношениях.

— Так гораздо безопаснее.

— Более безлико, — добавила она, бросив на Робби ироничный взгляд.

— Я мог бы назвать тебя «леди Килмарнок».

Роксана неожиданно усмехнулась:

— Черт бы тебя побрал. Ненавижу все эти злосчастные сложности!

— Или я мог бы величать тебя любовью всей моей жизни. И позаботиться о том, чтобы у тебя не было никаких сложностей.

Роксана мгновенно прищурилась.

— Не хочу, чтобы обо мне заботились.

— Забудь последние слова, — простонал Робби. — Пожалуйста, ведь я временно обезумел.

— Скажи, почему все так трудно? Я могла бы просто уйти и уберечь тебя от неприятностей.

— Я мог бы поцеловать тебя за все твои сомнения. — Его губы дразняще изогнулись. — Но не поцелую, потому что мне приказано вести себя примерно.

— Неужели? — ахнула Роксана.

— Клянусь Богом, — тихо сказал Робби. — Утром расскажу все печальные подробности. А сейчас пойдем подальше от любопытных глаз и ушей и проведем остаток вечера в забавах и веселье.

— Весьма соблазнительно, Но это означает бросить вызов остальным, — поморщилась Роксана.

— Ничего. Со злыми языками я справлюсь. Ты ускользнешь черным ходом, и через несколько минут мы встретимся внизу.

— Но ты не устроишь сцену?

— О, мужчины будут очень осторожны в своих высказываниях! — заверил Робби.

Он знал, что репутация дуэлянта сослужит ему хорошую службу. Что же касается дам… он давно поднаторел в искусстве избегать их приставаний.

— Похоже, я чересчур много выпила сегодня вечером. Соглашаюсь на все твои просьбы после того, как поклялась…

— Ш-ш-ш, — прошептал он и легонько провел кончиком пальца по ее губам. — Можешь предъявить список требований завтра утром.

— Предупреждаю, список длинный.

— В таком случае лучше разделаться с ним на трезвую голову, — ухмыльнулся Робби. — Увидимся через пять минут.

Но у Роксаны ушло довольно много времени на то, чтобы пробраться по длинным коридорам, более того, ей еще пришлось ждать, пока влюбленная парочка, украдкой целующаяся в коридоре, вернется в бальный зал. Едва они удалились, она слетела вниз по задней лестнице, ощущая странную свободу не только от обязательств этого вечера, но и от меланхолии последних дней. Она наспех упрекнула себя за то, что не проявила больше сдержанности. Но тут же решила, что предпочитает радостное волнение унылому прагматизму, владевшему ею эти две недели.

Пробежав через анфиладу комнат, Роксана наконец очутилась в холле и стала осматриваться в поисках Робби. И даже покружилась, самозабвенно раскинув руки. Сердце ее часто билось в предвкушении встречи. Но тут… она внезапно оцепенела.