Перед тем как покинуть их, Карл Анжуйский сделал новые подарки своему племяннику и французским рыцарям — по крайней мере, это была одна из причин, по которой перед его подданными оправдывались взимание нового налога[220].

Затем король останавливался в Болонье, Модене, Реджо-нель-Эмилия и Парме. В Реджо Филипп III был принят в доме епископа города, Гильельмо Фольяно. Францисканский хронист Салимбене де Адам упоминает о двух чудесах, совершенных у мощей Людовика. Первый случай произошел в Реджо, где один горожанин был избавлен от мучившей его подагры. Затем, в Парме, молодая девушка была излечена от опухоли, которая был на ее руке в течение многих лет. Салимбене, несомненно, получил эту информацию от епископа Сполето. Позже сам епископ Сполето займется расследованием чудес, приписываемых Людовику. Он рассказал Салимбене, что по возвращении из Франции он проезжал через Реджо и собрал 74 документально подтвержденных свидетельства произошедших чудес. Упоминание о этих же двух чудесах, о которых сообщает Салимбене, можно найти у Гийома де Сен-Патюса, который черпал свои сведения из официального расследования[221].

Пребывание в Парме послужило поводом для еще одного эпизода, несомненно, достаточно неожиданного, чтобы о нем упомянула местная хроника. Филипп III выплатил компенсацию жителям Калерно, расположенного между Реджо-нель-Эмилия и Пармой, "по собственной воле". Пятнадцать домов там были фактически сожжены людьми французского короля и последний оплатил их восстановление[222].

С другой стороны, согласно местной хронике, Филипп III не пошел через Пьяченцу из-за войн, которые опустошали город, и потому что опасался коммуны Павии — но больше об этом ничего не известно. Затем король переправился через реку По и вошел в Кремону, где 5 апреля отпраздновал Пасху. По словам Примата, прием там был довольно прохладным. Королевские камердинеры, которым было поручено заранее подготовить жилье для короля и крестоносцев, попросили власти города предоставить им место для ночлега. Но их просьба была отклонена, поэтому король нашел прибежище в монастыре Миноритов. Затем делегация городских властей явилась с извинениями и король простил их дурные манеры. Тем не менее, эпизод любопытен тем, что показывает конкретные условия путешествия армии крестоносцев, или того, что от нее осталось. От города к городу раз за разом приходилось договариваться о въезде, пребывании и снабжении нескольких сотен человек и несомненно, власти каждого города сообщали друг другу новости о продвижении этой армии, которой они, возможно, немного опасались. В хронике одного из городов, через которые проезжал король, отмечается, что его свита насчитывала 600 лошадей и около 400 рыцарей, и с ним были останки его отца, брата, жены, короля Наварры, Генриха Алеманского, а также всех баронов, графов и маркизов, погибших в "армии под Карфагеном". В другой хронике говорится, что ларцы с костями его отца, брата и жены везли с большим уважением. Можно представить себе, как колонна короля Франции, узнаваемая по знаменам с флер-де-лис, въезжает в каждый город, следуя за лошадьми, везущими ларцы с костями, через толпы собравшихся по этому поводу жителей. На ночью эти ларцы помещались в церквях, а в Реджо, даже в кафедральном соборе. Для всех, как итальянцев, так и французов, они уже были реликвиями, а ларец с ними — святыней. Все стремились подойти поближе и прикоснуться к нему[223].

После остановки в Сончино король добрался до Милана. В столице Ломбардии крестоносцев приняли очень хорошо. Посланная властями процессия встретила французского короля на подъезде к городу. В ратуше Филиппу предложили в подарок двенадцать богато снаряженных коней и попросили взять город под свое покровительство. Но король мудро попросил одного из своих духовных лиц, магистра Фулька де Лаона, ответить, что он благодарит миланцев, но не может принять ни коней, ни честь, которую они ему оказали. Последние, по словам Примата, были удовлетворены комплиментами, адресованными им советником короля. На самом деле, ответ Филиппа III был именно таким, какого они ожидали[224].

Переход через Альпы

Когда армия отошла от Милана, маркиз Монферратский вышел ей навстречу и предоставил себя в распоряжение Филиппа III. В его компании путешествие продолжается через Аббиатеграссо, Верчелли и Сузу. В Верчелли король остановился на два дня, затем на три в Сузе, чтобы отдохнуть перед переходом через Альпы, "с большим трудом и сложностью" через перевал Мон-Сени. На другой стороне гор он остановился в Ланс-ле-Бур. В рассказе о замке Монмельян упоминается о том, что на встречу с Филиппом III был отправлен бальи де Морьенн, офицер графа Савойского. В Шамбери и Эгбеле, согласно рассказа кастеляна Шамбери, королю Франции, "который только что вернулся из Туниса" были преподнесены обычные дары, на этот раз рыба и вино. Вероятно, сам граф Савойский, Филипп, бывший архиепископ Лиона, принимал короля и баронов, хотя, следует отметить, что графство Савойское тогда еще не было частью королевства Франция[225].

Из Савойи Филипп III вскоре прибыл в Лион. После того, как в предыдущем году Людовик попытался примирить каноников и горожан, ситуация там едва ли улучшилась. В городе даже было запрещено проводить мессы и совершать таинства. Но во время прохождения крестоносцев и провоз костей Людовика запрет был приостановлен — еще одно доказательство эмоций, вызванных прибытием крестоносцев[226].

После отъезда из Лиона Филипп III уже находился в своем королевстве. В Бургундии он останавливался в Шалон-сюр-Сон и Маконе, а также в Эзе-ле-Дюк и Клюни, где он был 6 мая 1271 года. В клюнийском аббатстве он попросил доминиканцев помолиться за его отца, жену, брата и сестру, а также за ее мужа, короля Наварры. В Шампани король останавливался в Труа и Провене. Именно в этом городе он похоронил останки Тибо Наваррского, в монастыре Бедных Клариссинок, который тот основал за некоторое время до своего отъезда в Эг-Морт.

После Провена Филипп III прибыл в деревню Пти-Пари. Для Примата это был момент, когда король вступил в этот "столь желанный район Франции", то есть, в Иль-де-Франс, сердце его домена и королевства[227].

Похороны Людовика

Услышав, что король приближается к Парижу, горожане отправились встречать к его к Кретею. Во главе процессии шли главы городских гильдий, поскольку им предстояло обсудить с королем дело чрезвычайной важности: ссору из-за земельного участка возле ворот Бодуайе. Для Филиппа III это было началом повседневных дел, которые ему теперь предстояло улаживать.

Вскоре королевская процессия въехала в столицу, встречаемая собравшейся в печали толпой, как говорит Примат. Окончание путешествия было символически отмечено религиозными церемониями. Сначала в Париже, в соборе Нотр-Дам и Сент-Шапель, в четверг 21 мая 1271 года. Затем, на следующий день, "с огромной торжественностью", в церкви аббатства Сен-Дени Филипп III предал останки своего отца земле и отслужил заупокойную мессу. Монахи в процессии, "в коптах, со свечами и большим светильником", вышли навстречу королевской свите. Смешной и немного нелепый эпизод ознаменовал начало церемонии. Монахи отказались открыть ворота монастыря, пока архиепископ Санский и епископ