— Ну как? — спросил Пичугин, когда она положила телефон в карман.

— Лучше. Теперь он мне верит. Сказал, что сейчас обратится напрямую в министерство. Полномочий у него хватает! Олег, нам необходимо остановить этот поезд, пока он не достиг Ростова или даже Краснодара. Жизненно необходимо.

— Я понимаю, но почему именно Ростов? Большой город?

— Не только. Поезд едет в Адлер. Это южный, курортный маршрут. Поезд не основной, дополнительный. Это значит, что в сезон основных поездов не хватает. Люди массово едут на юг, к морю. К морю, понимаешь?

— Да. — Пичугин кивнул. — Они едут до конца, и на промежуточных станциях мало кто выходит. Это снижает риск заражения.

— Верно. Мы, конечно, проверим всех пассажиров, кто сходил по пути следования. Но их точно немного. И они, скорее всего, пока не заразные. Но Ростов — дело другое. Если там окажутся заразные, в толпе, в общественном транспорте…

Синицын засел на стационарном телефоне, связался с Москвой и без затруднений выяснил, кто купил билет на указанное место. Правда, когда он записывал данные, вид у него был предельно озадаченным.

— Кхе… — произнес Синицын, положив трубку. — Знаете, кто купил билет?

Никто не ответил, все ждали известий, весьма неожиданных, судя по реакции Синицына.

— Билет куплен на имя гражданки Никифоровой Елизаветы Мироновны, сорок восьмого года рождения. От Москвы до Сочи, — сообщил тот.

— Вот это сюрприз. — Лицо Натальи сделалось мрачнее тучи. — Это что мне, отбой давать Думченко? Так… Нет. У нас же парень в больнице. А где тогда сама гражданка Никифорова? Станислав Аркадьевич, есть же наряд полиции в поезде?

— По линии МВД, да, имеется, — с готовностью ответил Кочергин.

— Быстро, пока поезд не дошел до Ростова, нужно выяснить через начальника поезда, где сейчас находится гражданка Никифорова. Не у проводницы! Пусть привлекут наряд и распутают эту кашу!

— Понял!

Кочергин тут же отправился в свой кабинет, связаться с Москвой по прямому телефону.

— Карту вагона надо глянуть, — попросил Пичугин. — Указанное место верхнее или нижнее?

Синицын дал распоряжение, и один из парней за компьютером вывел на экран схему вагона, найдя ее в Интернете. Пичугин посмотрел на картинку и улыбнулся.

— Верхнее место! — произнес он. — Снимок тоже был сделан с верхнего бокового места!

Пичугин достал смартфон и показал всем фотографию с карты памяти.

— Да, определенно, — согласился Синицын.

— Он поменялся местами со старушкой! — сообщил Пичугин о своем выводе. — Это молодой парень, ему достался билет на нижнюю боковую полку. А бабушке осталась верхняя. Вот он ей и предложил поменяться. Или она его попросила?

— Так тогда надо выяснить, кто купил билет на нижнюю! — обрадованно воскликнул Кочергин и тут же принялся вызванивать Москву по телефону.

Но эти изыскания, на которые он потратил минут пять, тоже не привели ни к чему.

— Засада… — сообщил он, положив трубку. — Тоже мимо. И там женщина купила билет.

— Возможно, он из другого плацкартного отсека, — прикинула Наталья. — Увидел бабушку неподалеку, предложил ей поменяться. А может быть, он из другого вагона? Смогут разобраться?

И вдруг смартфон Синицына пропиликал, приняв сообщение. Майор глянул на экран и остолбенел. Кочергин подскочил к нему, посмотрел на изображение через плечо.

— Обалдеть… — произнес он. — Вот и наш удав на футболке.

Следом пришло сообщение от начальника поезда:

«202А прошел станцию Новочеркасск, стоянка двадцать две минуты».

Пичугин тоже вскочил из-за стола, но Наталья его опередила, первой взяв смартфон у полицейских.

Изображение на экране оказалось самым обычным селфи, которое запечатлело худощавого парня и пухлую девушку за столом в вагоне-ресторане. На футболке парня, поверх которой была надета жилетка, красовался мультяшный удав.

Наталья смотрела на фото недолго, передала смартфон Пичугину, тут же схватила свой и набрала Думченко.

— У меня есть стопроцентные доказательства, Остап Тарасович! — сообщила она. — Мы получили фото от пассажирки поезда. Она сделала селфи с нашим пострадавшим в поезде 202А Москва — Адлер, вчера, около часа ночи. Поезд через час подойдет к Ростову! Действовать надо незамедлительно! Дайте приказ закрыть поезд, мы выезжаем в Ростов! Да и еще, он же останавливался, надо выяснить, кто сходил на остановках.

Наталья повернулась к Кочергину и майору:

— Нам нужна машина порезвее вашего «патрика». И тоже с мигалками! — сообщила она.

— Наталья Викторовна, за час вы до Ростова не доедете, минимум пять-шесть. Может, не стоит суетиться? Сейчас поезд закроют, определят, куда его загнать, туда и поедете. А может, и полетите!

— Действительно, — согласилась Наталья. — Горячусь. Суета делу вредит. Главное, мы нашли поезд. Олег, у нас минимум час форы. Давайте лучше поужинаем, чем горячку пороть.

— У нас тут недалеко круглосуточный ресторан, — с улыбкой ответил Кочергин. — Весьма приличная кухня. Я приглашаю. Майор, будь на связи.

В которой в четвертый вагон садится команда военизированной охраны из Ростова-на-Дону, Стежнев считает, что его подставили, и принимает неожиданное решение

Когда мобильная связь наконец снова восстановилась, Стежнев набрал запрос в поисковой системе: «Особо опасные инфекции». Оказалось, что мировым сообществом в список наиболее опасных внесено не так уж много болезней. Больше всего Стежнева интересовали инкубационные периоды каждой из них. Он где-то слышал, что пока длится этот самый инкубационный период, человек не заразен и безопасен для окружающих. Просмотрев весь список, Стежнев обнаружил, что ни одна болезнь не имеет инкубационного периода меньше двух-трех дней. И это было странно, потому что непонятно тогда, зачем закрыли поезд.

С момента посадки Еремеенко в поезд прошли всего сутки. Из воинской части он убыл еще утром, до того как болезнь проявилась в бункере Бражникова. Это даже меньше двух суток. Трех не прошло точно. Более того, судя по показаниям Ани, они скинули Еремеенко в Воронеже, то есть почти сутки назад. Это значит, что тот находился в поезде всего ничего с момента посадки и физически не мог никого заразить.

С одной стороны, это было хорошо, так как самому можно было не опасаться заразы. Но с другой — что-то во всем этом было не так. С чего это кому-то пришло в голову запирать поезд и менять его расписание? Чья-то глупая перестраховка? Возможно. Есть масса чиновников, судорожно цепляющихся за свои кресла. А если нет? Если дело в чем-то другом?

Но сколько Стежнев ни думал, ему в голову не приходил ни один адекватный вариант. Если даже это чья-то игра, он не представлял, чья именно и против кого затеяна. Нужно держать ухо востро.