Чарити встречалась с Рамиро во время трапез, и он всегда был неизменно вежлив. Он снова надел траур, и от этого казался еще более худым и бледным. Они обменивались официальными фразами, не более. Атмосфера вообще царила похоронная. Чарити понимала, что это скорбь по погибшему королю, которого все любили, но… но…

Она решила, что изучит дворец самостоятельно. Иногда это удавалось, но чаще приходилось довольствоваться обществом Леокадии. Принцесса, остававшаяся отстраненно-вежливой, показывала Чарити залы, коридоры, кухни, хранилища. Замок был огромен и изогнут, словно арфа. Тут оказалось полно укромных уголков, крохотных двориков, где вился по камням дикий виноград, пропеченных солнцем балконов с видом на море. Особенно Чарити понравилась южная терраса, и она размечталась, что хорошо бы поужинать здесь с Рамиро. Поговорить… не только о погоде. Получше друг друга узнать.

Она не ведала, как к нему приблизиться, — а принц не делал ни единого шага навстречу.

…Через десять дней после своего прибытия на остров, в закатный час, когда садящееся солнце окрашивало весь город в оттенки янтаря, Чарити решилась. Выйдя из своих комнат, она уверенно зашагала в сторону покоев Рамиро. За ней тут же потащился гвардеец.

К этому тоже пришлось привыкать — что в замке стража и слуги на каждом шагу. Дворец охранялся очень тщательно, особенно после недавних событий, приведших к смерти правящего монарха. Чарити уже успела узнать эту историю в подробностях — от Лоренсо, который поделился с нею, явно желая, чтобы невеста принца была в курсе дел. Девушка ужаснулась. Как Рамиро и его семье удается это переживать? Как вообще он смог… Мысли путались. Как они все смогли? Пожалуй, ей придется выучить обычаи острова лучше, чем она что-либо учила в своей жизни. Эта клятва кровью, это… просто невыносимо искренне… и страшно.

Лоренсо же и командовал охраной замка, так что бродящим повсюду или обнаруживающимся в самых неожиданных местах гвардейцам Чарити уже не удивлялась. Не удивилась она, и увидев стражу у дверей принца. Два дюжих молодца с каменными лицами стояли навытяжку, даже когда на них никто не смотрел.

— Принц у себя? — осведомилась Чарити, останавливаясь рядом с ними.

— Да, сеньорина.

— Доложите, что я пришла.

Тут же откуда-то возник слуга (надо же, специальный человек для доклада!), осторожно постучался, получил позволение войти и пропал за дверью. Через мгновение двери распахнулись, и Чарити впустили внутрь. Слуга бесшумно исчез, оставив принца наедине с невестой.

Чарити впервые оказалась в кабинете Рамиро и мельком отметила, что здесь очень уютно. Принц поднялся ей навстречу из-за заваленного бумагами стола. Рамиро был без сюртука, в застегнутом жилете и белой рубашке с пышными рукавами. Он положил перо и обошел стол, чтобы поцеловать Чарити руку.

— Добрый вечер, леди Эверетт. Это приятный сюрприз.

— Чарити, ваше высочество. Вы можете называть меня по имени. В конце концов, мы скоро обвенчаемся.

Уголки губ Рамиро дрогнули, как будто он собирался улыбнуться — и нет, не получилось.

— Хорошо, Чарити. Конечно. Я… немного позабыл обо всем в связи с этими событиями. Вы же зовите меня Рамиро, так?

— Так, — согласилась она.

Принц подвел ее к креслу и усадил.

— Вы чего-нибудь желаете? Возможно, вина и фруктов?

— Вообще-то я хотела кое-что предложить. Нам предстоит стать супругами, а мы едва видимся с вами. — Чарити комкала платочек — очень волновалась. — Это возможно как-то исправить?

Принц красноречиво оглянулся на заваленный бумагами стол.

— Видите ли… Сейчас, в связи со смертью отца и моим назначением на престол, я погребен под лавиной законов, проектов и финансовых ведомостей.

— Но вы можете отужинать со мной? Например, сегодня, на южной террасе?

— Ах, так вы разведали террасу! — Его голос слегка потеплел. — Что ж, хорошо. Пожалуй, это будет правильно. Искренне прошу извинить меня за то, что уделяю вам так мало внимания. Через час?

— Да, Рамиро. Через час будет прекрасно.

— Отлично, тогда встретимся там.

Он проводил ее до дверей, и Чарити вышла, окрыленная надеждой.

Чарити постаралась, чтобы все было сделано как надо. Велела подать говядину, ее готовили здесь по-особенному, с местными травами, и вино, которое посоветовал Лоренсо. Этот вездесущий человек заглянул к девушке, когда она отдавала слуге распоряжения насчет ужина, и дал несколько ценных советов. В результате стол бы сервирован выше всяких похвал.

Когда Чарити, в очередном белом платье, которые ей успели изрядно надоесть, но которые пока было не на что сменить (Леокадия не подчинялась моде незамужних женщин носить светлые тона, но Леокадия являлась принцессой — а что позволено иностранной невесте принца, Чарити не знала), вышла на террасу, Рамиро уже ждал ее. Он поднялся навстречу и приветствовал невесту легким поклоном. Бесшумные слуги казались тенями на каменных стенах, и Чарити вскоре перестала замечать, что тут есть кто-то, кроме нее и принца.

Солнце садилось в море с другой стороны острова, однако яркие косые лучи все еще освещали террасу. В огромном замковом саду, который Чарити еще даже не начала изучать, пели птицы. Как странно, птицы в сердце города… В Лондоне этого не услышишь. Там даже из Гайд-парка всех пичуг давно распугали.

Рамиро выглядел менее напряженным, чем час назад в кабинете. Он начал беседу с общих тем — поинтересовался, как Чарити нравится остров и чему она научилась за это время, — и беседа становилась все свободней и свободней. Чарити посетовала, что пока еще толком не видела Маравийосы, на что Рамиро заметил, что теперь у нее будет много времени на это.

— Вы увидите собор Святого Павла, это точно. Нас обвенчают там.

При мысли о том, что меньше чем через месяц она станет женой Рамиро, Чарити замерла.

— В Лондоне тоже есть собор Святого Павла.

— Наш не хуже лондонского. Средневековые фрески, витражи немыслимой ценности…

— Вряд ли в день свадьбы мне будет до витражей.

— Вас так замучают подготовкой к ней и примерками платья? — Рамиро наконец улыбнулся. Он сейчас снова напоминал того принца, с которым Чарити познакомилась во Флоренции.

— Я хочу, чтобы в этот день витражи были… не самым главным.

Как заговорить о том, что ее тревожит? Как намекнуть ему, что он может сказать ей о любви — если любовь есть, конечно, если Чарити и отец не выдумали все? Нет, отец не мог ей солгать. Он был так рад, что принц влюблен в Чарити и просит ее руки… Это всего лишь неловкость, которая неизбежно возникает в подобных ситуациях. Это пройдет.

— Вы волнуетесь? — внезапно поинтересовался принц.

Чарити взглянула на него — он сидел, откинувшись на спинку кресла, и перекатывал в ладонях бокал с вином. Девушка заметила, что ест Рамиро очень мало и весьма равнодушно. Может, поэтому он такой худой.