– Больше ничего не умею.

– Иди сюда… – Он приблизился к деревянному люку на авансцене, потянул его и приподнял. – Загляни туда.

Дайнека заглянула.

– Какая-то конура.

– Скажешь тоже! – обиделся Вячеслав. – Это – будка суфлера. Знаешь, как здорово там сидеть во время спектакля!

– Ты сидел?

– В детстве – тысячу раз.

– Мне бы тоже хотелось, – задумчиво произнесла Дайнека.

– Слава!

– Ну, что еще? – Вячеслав со стуком уронил крышку и обернулся.

За кулисой стоял парень в спецовке.

– В двадцать пятый кабинет привезли краску другого цвета.

– Какой должен быть?

– Ваниль.

– А какой привезли?

– Желтый.

– Белой эмалью разбавить не пробовал?

– Я такую ответственность на себя не возьму.

Вячеслав тяжело вздохнул и бросил Дайнеке:

– Подожди здесь. Пойду, помогу взять ответственность…

Он ушел. Дайнека осталась одна, прошла в центр поворотного круга и замерла. Потом вдруг спросила:

– Где же ты, Лена?

От этого вопроса и, главным образом, от безмолвия, которое ее окружало, Дайнеке сделалось жутко. В левом «кармане», у лестницы, ведущей на колосники, послышался шорох.

– Слава?.. Это ты? – спросила она.

Никто не ответил.

Дайнека сделала шаг. Раздался чудовищный шелест, он длился не более трех секунд. Что-то очень тяжелое вскользь прошлось по левой руке и с грохотом рухнуло на деревянную сцену. Она подняла руку и увидела кровоточащую ссадину. Перевела взгляд на длинную металлическую трубу, которая откуда-то появилась на сцене. К ней были прикреплены тросы, и они шли наверх, к колосникам.

– Что случилось? – На сцену выбежал Вячеслав, взглянул на трубу, потом на Дайнеку и наконец заметил, что с ее руки капает кровь.

– Кто опустил штанкет?

– Никто не опускал. Он упал, – заторможенно сказала она.

– Ты в это время где находилась?

– Под ним.

– У тебя есть другие повреждения? – Он ощупал ее плечи и голову.

– Эта штука прошлась вскользь по руке. Мне показалось, что за кулисами стоишь ты, и я отступила в сторону. В тот момент она и упала.

– Кто это сделал?! – крикнул он вгорячах.

– Не знаю… – пробормотала она.

– Ты кого-нибудь видела?

– Только слышала. Я думала, это ты вернулся.

Вячеслав быстрым шагом прошел в левый «карман», к переплетению толстых веревок, и поспешно вернулся обратно.

– Кто-то перерубил трос, удерживающий штанкет в подколосниковом пространстве…

– Что это значит?

– Это значит… – Он сделал паузу и удивленно закончил: – что тебя хотели убить.

– За что? – сухо осведомилась Дайнека.

– Этого я не знаю. Нужно вызвать полицию. – Он схватился за телефон.

Но Дайнека показала ему кровоточащую руку:

– Лучше сначала «Скорую».

Когда фельдшер уехала, Дайнека оглядела себя в зеркало, висящее у стойки гардероба. Вся рука была измазана йодом и залеплена лейкопластырем, локоть забинтован.

– Что скажу матери?..

– Скажи, что она родила тебя в бронежилете. Если бы ты стояла на месте, тебя бы убило.

– Значит, действительно повезло.

– Неужели ты никого не заметила?

– Никого.

Вячеслав подошел к старухе-вахтерше:

– Минут сорок назад отсюда кто-нибудь выходил?

– Из служебного? – уточнила она.

– Да. Кто здесь проходил?

– Зачем – здесь? Сегодня все ходят через главные двери. Сопелкина через них выносили. Закрыть некому, с поминок еще не вернулись.

– Да, здесь я стормозил, – признал Вячеслав и посмотрел на Дайнеку. – Тебя домой отвезти?

– Нет! – испуганно сказала она. – Я еще не придумала, что сказать матери.

– Врать будешь?

– Иначе она меня изведет. Это в лучшем случае. В худшем – соберет вещи, и мы уедем.

Вячеслав помолчал, потом осторожно спросил:

– Может быть, тебе действительно лучше уехать?

– Думешь о моей безопасности?

– Было бы глупо не думать.

– О ней я побеспокоюсь сама, – неожиданно резко оборвала его Дайнека.

– Ладно… – Он безоговорочно поднял руки. – Отправляюсь работать.

Когда Вячеслав зашагал прочь, она вдруг его окликнула:

– Слава!

Он обернулся.

– Отвези меня на дачу к Гуриной.

Сменив направление, Вячеслав направился к выходу.

Сколько ни нажимала Дайнека кнопку звонка, калитку никто не открыл. Вячеслав распахнул дверцу машины.

– Она еще на поминках. Садись, отвезу тебя к деду. Посидишь у него, потом зайдешь еще раз. Здесь всего метров триста.

Дайнека села в машину, и он довез ее до своей дачи. Там их встретил Валерий Васильевич Арзамасцев, его дед.

– Рад. Очень рад, – сказал он Дайнеке.

– Можно я у вас чуть-чуть посижу?

– Сделайте одолжение, посидите.

Прощаясь с Вячеславом, она спросила:

– Перерубить трос тяжело?

– При наличии топора или ломика – как нечего делать.

– А он там был? – поинтересовалась Дайнека.

– Кто? – Вячеслав не понял вопроса.

– Топор.

– На стене с прежних времен стенд пожарный остался.

– Все поняла: багор, ведро и топор.

– Я ответил тебе?

– Спасибо.

На кухне у стола хлопотал Валерий Васильевич.

– Есть не хотите? У меня гречневая каша с жареным луком.

– Так делала моя бабушка.

– Жива?

– Кто?

– Бабушка.

– Нет, – вздохнула Дайнека. – В прошлом году умерла.

– А вот я что-то зажился. – Арзамасцев поставил тарелки. – Жена десять лет назад умерла. Остался один, и смерть меня не берет. Человек умирает не потому, что он старый. Он умирает, когда больше не остается сил жить, – вздохнул старик и начал есть свою кашу.

Дайнека взяла вилку и с расстановкой сказала:

– Или когда он никому не нужен. А вы нужны внуку.