— В какую машину? — ахнул Родион. — Она жпьяная!

— Да она за руль не садилась. За рулем был какой-топарень. Здоровый очень.

— Может быть, таксист? — предположилМарьянов. — Сейчас не на всех машинах опознавательные знаки есть.

— Вряд ли, — возразила Карина, отплевываясь отмошкары, клубившейся над полянкой, через которую ее буксировал босс. — Этобыла какая-то спортивная машина, по-моему, дорогая, только я марки не знаю. Якогда приехала сюда, она тоже стояла среди деревьев, но довольно далеко отмоей. Меня никто не видел! — на всякий случай добавила она.

Добираясь до ее замаскированного автомобильчика, они многоеуспели рассказать друг другу, удивляясь непониманию и стыдясь своих прежнихподозрений. Усевшись за руль, Карина осторожно вывела машину из дачного поселкаи, плавно набирая скорость, рванула к шоссе, которое вело в город. Прятавшийсяна заднем сиденье Марьянов выпрямился и обреченным тоном заявил:

— Что ж, теперь для меня все пути отрезаны, я —беглый преступник.

— Вас еще никто ни в чем не обвинил, —откликнулась Карина, бросив взгляд в зеркальце заднего вида и встретившисьглазами с боссом.

— Тогда, раз меня еще не обвинили, давайте заедем комне домой. Хоть вещи какие-нибудь возьму. И деньги. Милиция ведь еще долго надаче будет разбираться.

— Нет, домой вам нельзя.

— Почему это?

— Как вы думаете, в честь чего приехала милиция? Кто еевызвал? Ведь не вы, и не я.

— Нет. Действительно, как-то я об этом не подумал.

— Родион Алексеевич, тут и думать нечего. Милициювызвала сестра вашей супруги. Больше некому.

— Но тогда получается… Интересно, что она имрассказала?

— Как минимум, что на даче вы и два трупа. Думаю, скоромы точно будем знать, что именно она им сообщила. Нет, домой вам лучше неездить.

— Ладно, ваша взяла. Надо только срочно снять деньги скарточки, а то у слуг закона хватит фантазии заблокировать мои счета. Кстати,где вы собираетесь меня прятать?

— Есть одно тайное место. Вас там не найдут ни за чтона свете. Только одно неудобство — если вы не можете спать при свете и поднечеловеческие крики, придется запастись снотворным.

Марьянов всерьез озадачился.

— Господи, какую судьбу вы мне уготовили? Я что, будужить в ветеринарной клинике? Нечеловеческие крики…

— Родион Алексеевич, положитесь на меня, —ответила Карина и нажала на педаль газа: — Если доедем живыми, ещеповоюем! — И в ответ на его недоуменный взгляд пояснила: — Просто ямашину плохо вожу.

Если бы в кунсткамеру можно было сдавать живых людей, тоВасилию Гаврюсову там отвели бы почетное место. В детстве Вася Гаврюсов былобычным, ничем не примечательным ребенком. В школе учился довольно прилично,играл на гитаре и даже имел юношеский разряд по настольному теннису. Потомзакончил институт инженеров транспорта и стал работать в московской подземке.Наверное, у него и дальше все шло бы нормально, как у людей, но тут Василийвзял — и женился. Причем женился неудачно. Примерно через год совместнойжизни красавица-жена упорхнула к другому, оставив бывшему мужу на память о себесломанный фен в ванной, кучу долгов и сильнейшее нервное расстройство. Гаврюсовтяжело переживал измену любимой жены.

От стрессов все лечатся по-своему. Кто-то пьет водку, кто-топускается в загулы, кто-то начинает объедаться или принимать наркотики.Гаврюсов выбрал в качестве антидепрессанта компьютерные игры. В то время всеродственники и знакомые очень жалели Василия, и никто не мог предположить, вочто выльется его игротерапия. Через несколько лет папа Василия на участливыйвопрос знакомого, как дела у сына, мрачно ответил: — Лучше бы он курилгашиш!

Гаврюсов-старший был врачом-наркологом и знал, о чемговорит. С собственным сыном он поделать ничего не смог — тот погрузился вмир компьютерных игр и зажил в нем припеваючи. Шли годы, менялись поколения имодели компьютеров, игры становились все сложнее и реалистичнее, и страстьВасилия не ослабевала. Наоборот, она крепла с каждым днем. С девяти утра и дошести вечера он, как сомнамбула, существовал на работе, откуда его не увольнялилишь потому, что Гаврюсов был добрым, безвредным и никогда ничего не требовал,даже прибавки к жалованью. Зато после шести начиналась его настоящаяжизнь — с джойстиком в руках возле большого монитора, от которого его немогло отвлечь ничто на свете, даже ядерная катастрофа. Он пил, ел, брился, одевалсяи раздевался, ухитряясь делать ходы, набирать очки и «сэйвиться» в нужныхместах. Он засыпал и просыпался под вопли супергероев и их врагов, под ревмоторов, взрывы и лязг виртуального металла. Это была его настоящая жизнь, иона Гаврюсову очень нравилась. Ни на что другое он ее не променял бы.

Жил Василий в просторной трехкомнатной квартире, которую емузавещала бабушка. В каждой комнате было по два монитора — один большой,один маленький. Компьютерные мониторы также стояли на кухне, висели наспециальных кронштейнах в ванной комнате и в туалете над унитазом. В планетехнического оснащения жилища Василий продумал все до мелочей. Во всемостальном квартира производила унылое впечатление.

Зато сам хозяин мог потрясти воображение любого человека,который увидел бы его в своей стихии. Неистовая страсть, глубочайшеесамозабвение, сильнейшие эмоции, яркая палитра всевозможных, стремительноменяющихся настроений — вот, что представлял из себя Василий Гаврюсов,загрузивший очередную «стрелялку» или «стратегию». Его жизнедеятельность какгомо сапиенса сводилась практически к нулю. Квартиру Гаврюсов не убирал, еду неготовил, белье не стирал. Уборкой и стиркой за небольшую плату занималасьстаренькая бабушка, жившая этажом ниже. А продукты раз в неделю приносила Алла НиколаевнаКрупенникова. Крупенниковы жили в этом же доме, но в соседнем подъезде. Каринаи Василий ходили в одну школу, а их мамы дружили. Когда мама Василия умерла,ухаживать за ним стала мама Карины. В последнее время Карина ее частенькоподменяла, поэтому у нее имелся свой комплект ключей от квартиры Гаврюсова.Сюда она и привезла своего босса, справедливо рассудив, что более надежногоубежища ему во всей Москве не найти.

Сначала Карина решила познакомить босса с той самойстарушкой-соседкой, которая приходила к Гаврюсову делать уборку. Просто навсякий случай.

— Баба Лиза, — весело сообщила она отворившейдверь бабушке-одуванчику в сдвинутых на лоб очках. — Вот, это родственникГаврюсова, Родион Алексеевич. Приехал погостить. Он из Липецка.

— Ух, и бедолага ты, — сочувственно обратилась кМарьянову бабуля. — Небось не знал, что Васька с ума съехал? Ты емурассказала?

— Рассказала, рассказала. Но ночевать-то ему где-тонадо.

— Я как у Васьки уборку сделаю, так у меня потомцельную ночь перед глазами рябит. И как будто в лодке меня качает. У Васьки вбольшой комнате телевизор размером с дверцу лифта! А сам Васька шнурком к немупривязан. По шнурку к нему вся гадость оттудова и идет, — заключилаона. — В церкву ему сходить надо, я ему уж говорила-говорила… Не идет!