— Не матерились? — удивленно взглянул на ученика Роуль. — Как ты себе представляешь злость и ненависть без мата?

— Ну, я как бы…

— Нет, — покачал головой Роуль. — Без мата ненависть и ярость бессмысленна.

Рус взглянул на ошметки красного перца и произнес:

— Теперь осталось придумать, как собирать урожай этих перцев…

* * *

— Рад привествовать вас, — склонилу голову в поклоне мужчина в белых одеждах.

Собеседником его был невысокий, упитанный мужчина. Черные густые волосы, широкая темная борода и темные глаза выдавали в нем кровь Кусарифа.

— Мы тоже рады приветствовать вас. — кивнул он и с улыбкой указал на подушки, лежащие на шикарной мозаике.

Оба мужчин расположились на подушках и к ним тут же подошел молодой парень с подносом который расставил перед ними тарелки с пастилой и кусочками сахара, большой пузатый чайник и чашки.

— Что привело к нам, владыку белой силы империи? — спросил Кусарифец. — Мне лестно, что я принимаю вас в своем доме, но я достаточно умен, чтобы понимать — вы не просто так приехали ко мне в гости.

— Ну, почему же вы так, Шакмир, — расплылся в улыбке собеседник. — Я не могу заехать в гости к нашему сподвижнику?

— Не та фигура, чтобы ездить в гости из империи, — с улыбкой покачал головой мужчина. — Да, я правлю Кусарифом, но…

— Кусариф стал центром притяжения сил. Все, что происходит на этом побережье, рано или поздно, доходит до вас. Мало чего происходит тут без вашего на то ведома.

Собеседник улыбнулся, поднял чашку и пригубил глоток ароматного чая.

— Дорогой Гордон, о том, что в вольных баронствах появился сильный огненный маг, то тут мы вам знаем не больше вашего, — кусарифец взял кусочек сахара и макнул его в чашку. — Все же, вольные баронства слишком нестабильный элемент. Слишком грязный и агрессивный. Нас там не любят и стараются с нами не иметь дел… Впрочем, как и мы с ними.

— Жаль, — поджал губы имперец. — Очень жаль… Ведь столько денег пропало.

— Да-а-а-а, я слышал он серьезно вам насолил? — усмехнулся Шакмир. — Говорят, он увел у вас очень много золота.

— Золото… всего лишь металл, — сморщился собеседник. — Он порушил наши планы. Причем ударил в то время и место, где мы были наиболее слабы.

— Вот как? — задумчиво произнес кусарифец. — Ваш план по захвату вольных баронств изначально был… достаточно авантюрным.

— Он был достаточно проработан и…

— Вольные баронства слишком нестабильное место. Причем на любую стабильность и власть, каждый из этих мелких сошек считает угрозу своему существованию. — он закинул в рот сахар и с удовольствием им захрустел. — Они как шакалы. Он чувствуют власть и сбиваются в стаю, объединяясь в одну стаю. И все это ради того, чтобы порвать сильного.

— Интересное сравнение, — хмыкнул Гордон. — А не хотите ли вы немного погонять этих… шакалов?

— Хотите, чтобы мы устранили этого нового барона? Как он себя там называет?

— Барон Лордейл.

— Хотите, чтобы мы его устранили?

— Да. Это был бы замечательный вариант. — кивнул имперец и взял в руки чашку.

— Мы не станем этого делать, — покачал головой кусарифец и взял с блюдца пастилу. — Нет, мы не собираемся с вами сориться, но зачем это делать? Присмотритесь к нему повнимательнее.

— Что вы имеете в виду?

— Он взял силой Гофманов, он походя, горсткой солдат разбил этого… — тут Кусарифец сморщился, словно во рту у него была не постила, а кислый лимон. — Эту свинью. Пусть он был не особого ума, но силы и солдат у этого грязного животного хватало. Затем он двигается дальше и участвует в зачистке прорыва тьмы…

— К чему вы ведете?

— Он показывает силу. Он показывает власть. Скоро соберется стая, чтобы устранить угрозу.

— Вы хотите сказать, что…

— Не надо суетиться. Не надо дергаться и размахивать оружием. Надо прост оподождать, пока шакалы соберуться в стаю и порвут его на части, — кивнул Шакмир. — Империя за горами, она мало смотрит на то, что творится там, а мы рядом. Мы все время видим то, что там происходит. За все времена, что люди пишут историю вольные баронства никогда не были одним целым. Никогда там не было своего правителя. Вольные баронства всегда были скопищем шакалов.

Правитель Кусарифа отхлебнул чаю и улыбнулся.

— Не торопись, мой друг. Просто посмотри, что будет дальше. Не пройдет и трех весен, как против него поднимуться все. Даже те, кого он будет считать союзником.

— Семнадцать золотом, — задумчиво произнес торговец, пожевывая горошинку черного перца.

— Семнадцать? — изобразил удивление Рус. — Ты решил пошутить?

После того, как Рус более или менее отладил систему выращивание перцев, он сумел подготовить первую партию урожая для продажи. Если с черным перцем было все понятно, то красный оказался слишком «качественным».

— Товар конечно хорош, но… Семнадцать золотом за одну весу и ни граммом больше! — заявил торгаш, явно прикидывая барыши.

— За одну весу? — уточнил Рус и прикинул, что другие торговцы давали от двадцати пяти до сорока.

Суть заключалась в том, что Рус для первой партии приготовил порядка пары мешков с черным перцем, а также почти три мешка с красным. Когда он собрался уже выезжать с этим перцем, то был остановлен Самирой, которая пояснила, что после возникновения такого количества специй к нему появится куча вопросов. К тому же специи ни мешками, ни килограммами никто не продавал. Для этого использовались стандартные мешочки, положенных размеров, которые назывались весами.

— Три весы возьмешь? — уточнил Рус, понимая, что это последний товар.

— Три возьму, — кивнул в ответ торгаш.

— Хорошо, — кивнул Рус и выложил на стол перед ним три весы. — И вот еще что…

Парень достал совсем маленький кулек, из которого на ладонь высыпал щепотку красного перца собственного производства.

— Ты со специями хорошо ладишь. Много видал. Скажи мне, как тебе этот товар?

Торговец расправил плечи, явно польщенный таким к себе обращением, затем наклонился и внимательно осмотрел красный порошок. Принюхавшись к нему, он спросил:

— Красный перец?

— Да.

— Острый?

— Острый, — кивнул Рус.

Торговец слегка макнул кончик пальца в порошок и попробовал на язык. Сначала он нахмурился, потом покраснел, а после чего схватился за бутылку с вином и сделал несколько глотков, сплюнул и набрал в рот еще вина, принявшись его полоскать.

— Ты где это взял?