– Не будь ребенком, – сказал Юханссон и покачал головой. – Там нет ничего крутого. Просто грустная история. И ужасная к тому же.

– Если хочешь, я могу тебе помогать.

– Вряд ли получится, – сказал Юханссон.

– Почему же?

– Материалы расследования считаются секретными как раз для того, чтобы любопытные личности вроде тебя не могли в них копаться.

– Можешь не беспокоиться относительно меня, – сказала Матильда. – Я умею держать язык за зубами.

– О’кей, – сдался Юханссон, которому в голову пришла еще одна ценная мысль. – Ты умеешь искать в Сети?

– Не так хорошо, как Лисбет Саландер[6], но я справлюсь. «Какая еще Лисбет Саландер?» – подумал Юханссон.

– Ты, пожалуй, могла бы отобрать из Интернета все, что найдешь, о человеке по имени Йозеф Саймон.

– Понятно, смогу. Ты скоро узнаешь о нем все, – пообещала Матильда. – Он и есть главный злодей?

– Нет, – усмехнулся Юханссон. – Он – врач, родился в 1951 году. Прибыл в Швецию в качестве политического беженца из Ирана в семьдесят девятом. В девяностом покинул Швецию и перебрался в США. Вероятно, ужасно богат. Трудится в области фармакологии.

– Почему тогда он так интересует тебя?

– Я хочу знать, как он справился со своим горем, – ответил Юханссон.

Пия приходит домой и спрашивает, как он себя чувствует.

– Хорошо, – отвечает Юханссон и улыбается, несмотря на боль в голове и давление в груди. Пусть он всего четверть часа назад проглотил еще пару пилюль, которые должен принимать только в случае крайней необходимости. Но всевозможные страхи внезапно навалились на него, словно он был беззащитным ребенком, и его единственным спасением могло стать небольшое помутнение рассудка, которое дарила маленькая белая таблетка.

– Как жемчужина в золоте, – врет Юханссон. – Подходи и садись. Расскажи, как дела в банке, любимая.

«Почему я так сказал? – думает он. – Почему просто не спросил, как дела на работе?»

* * *

Вечером позвонил его зять и сообщил, что все идет по плану и пока он не столкнулся ни с какой непреодолимой проблемой.

– Я по большому счету разобрался с Эрикой Бреннстрём и двумя ее дочерьми, – поведал он.

– Ты нашел их отца?

– Да, – ответил Альф Хульт. – Он один у обеих. Его зовут Томми Хёгберг, родился в 1956-м. На три года младше Эрики Бреннстрём, которая родилась в пятьдесят третьем. Старшая из их дочерей, Каролина, появилась на свет в семьдесят пятом, а ее младшая сестра, Джессика, в семьдесят девятом. Эрика никогда официально не была замужем за Томми Хёгбергом, но они сожительствовали, и он признал отцовство в обоих случаях. Тебе послать все по факсу или по электронной почте?

– По факсу, – сказал Юханссон. – Тогда мне не придется мучиться со всеми маленькими клавишами на компьютере, – объяснил он.

«Отцовство, значит, парень признал».

– Судя по налогооблагаемым доходам, папаша, похоже, не отличался особым трудолюбием. Пожалуй, тебе стоит узнать через твоих коллег, не засветился ли он на криминальном поприще тоже. Интуиция подсказывает мне это.

– Вот как, – сказал Юханссон.

«Интересно, а у Томми Хёгберга нет ли за душой чего-либо, в чем он хотел бы признаться?» – подумал он.

Юханссон закончил разговор и едва успел отложить в сторону телефон, прежде чем заснул.

Утро он, как обычно, потратил на попытки вернуть себе здоровье. Когда они с Матильдой возвращались с занятий лечебной физкультурой, она предложила ему немного прогуляться пешком по кварталу, где он жил.

– Я ведь уже тренировался, – попробовал роптать Юханссон.

– Запомни, – строго сказала Матильда, – тренировок много не бывает.

Он неохотно подчинился. Был слишком усталый, чтобы возражать. Когда они наконец вошли в его подъезд, у него по лицу ручейками бежал пот, хотя он прошел не более километра, и ему понадобилось на это двадцать минут. Его сердце колотилось как бешеное, и боль уже охватила лицо и лоб. Матильда незаметно бросила на него, когда они стояли в лифте, быстрый обеспокоенный взгляд.

– Ты полежи пока, а я приготовлю обед, – сказала она. Открыла ему дверь и осторожно придержала его висящую правую руку, когда он переступал через порог.

«Ну как, довольна теперь?» – подумал Юханссон, в то время как Матильда подкладывала ему подушки под спину.

– Я не собиралась убивать тебя, – сказала Матильда. – Но когда-то ты должен начинать двигаться. Ты удобно устроился?

– Кончай нянчиться со мной, – проворчал Юханссон. – Позаботься лучше о том, чтобы у меня было чем перекусить. И дай мне бумагу, которая лежит на факсе.

Эрика Бреннстрём родилась в 1953 году в окрестностях Хернёсанда. Там же прошли ее детство и юность, а когда ей исполнилось двадцать лет, она перебралась в Стокгольм и начала трудиться санитаркой в больнице в Худдинге. И там встретила Томми Хёгберга, который был на три года младше ее, всю жизнь прожил в Стокгольме, изучал автодело в профессионально-техническом училище и работал автослесарем.

Они поселились вместе в квартире в Флемингсберге. И нажили двоих детей, Каролину, появившуюся на свет в 1975 году, и ее младшую сестру Джессику, родившуюся в 1979-м. А через четыре года после рождения младшей дочери, в 1983 году, Эрика и Томми разъехались. Он остался жить в Худдинге и в том же году обзавелся новой сожительницей 1964 года рождения. Тоже сотрудницей местной больницы и тоже санитаркой. А Эрика забрала с собой дочерей и переселилась на остров Лилла Эссинген. Она стала работать на полставки в больнице Святого Георгия, и больше ни один мужчина не упоминался рядом с ее именем ни в каких доступных источниках.

«Полставки в больнице Святого Георгия, – подумал Юханссон. – Идет 1983 год, она переезжает в город вместе с двумя маленькими дочерьми. Вероятно, тогда начинает убираться у Маргареты Сагерлиед. Ее парень нашел новую подругу, на одиннадцать лет младше Эрики, и ей наверняка нужны все деньги, какие она только в состоянии заработать».

Его дотошный зять с помощью регистра народонаселения и деклараций о доходах отследил мужчину, являвшегося отцом ее детей. Через два года после того, как у него родился четвертый ребенок, в 1985-м, он снова живет один. По новому адресу в Худдинге. Работодатель остался прежний, но доходы Томми стали падать одновременно с тем, как компенсация из страховой кассы начала возрастать.

«Он, вероятно, стал много пить», – подумал Юханссон чисто интуитивно, поскольку привычка мыслить подобным образом кое для кого из его коллег становилась неотъемлемой частью профессии. – Сожительница выгоняет его. И как он поступает? Пытается снова подкатиться к Эрике? Неужели все обстоит столь плохо, что он находит ее у новой работодательницы в большой красивой вилле в Бромме?»