– Как же, знаю. Давно ее не было. А раньше, как на работу. Очень уж она любила наш ресторан. Говорила, что кухня у нас замечательная. На дом часто заказывала, – сказал он с гордостью.

– В последний раз она была с мужчиной.

– С Сергеем, да. Она его так называла. Не мое, конечно, дело, но зря он от жены загулял. Ведь трое детей!

– Почему вы так думаете: загулял?

– А как иначе? Приходил с Виталиной, потом они шли к ней. Они просили все, что не доели, упаковать на вынос. Хачапури, зелень, хинкали. Пакет нес он.

– Может, у машины он отдавал пакет Виталине и уезжал?

– Я пару раз выходил вслед за ними, перекурить, – смущенно сказал Ваган. – Его машина оставалась у ресторана. А они шли за угол дома. Сергей почему-то любил свой джип оставлять на нашей парковке. Выезжать удобнее. Я даже номер его запомнил.

– Вы запомнили номер машины?!

– Так я ж ее сколько раз видел! Они встречались с год, с прошлой осени. До того все вместе приходили, он с женой и детьми и Виталина. А потом уже только вдвоем у нас бывали. Виталина иногда заходила с женщиной. Кажется, Лена ее зовут. Но уже без него, тоже вдвоем. Сидели, как подружки, оживленно о чем-то беседовали. Не мое дело, конечно, но не хорошо это, не по-людски. – Ваган покачал головой. – Врать жене, когда с мужем ее встречаешься. А машина у Сергея хорошая. Неновая, но зато надежная. Двигатель мощный. Настоящая мужская машина, – похвалил Ваган вкус любовника Барановской.

Мы торопливо записали продиктованный им номер.

– А скажите, в тот день, о котором мы с вами говорим, они тоже пошли к ней в квартиру? Карине сказала, что вы по привычке вышли на крыльцо покурить.

– Не сразу, а через пару минут. Нет, они уехали.

– Уехали?!

– Когда я вышел, его джипа на стоянке уже не было. И Виталины тоже не было. Если бы она пошла домой, я бы ее увидел. Она обычно шла вдоль магазина, а это долго. Хотя бы спину ее я увидел. У меня дальнозоркость, – пояснил Ваган. – Она точно села в машину.

– Спасибо. – Я полезла в карман за чаевыми. Ваган улыбнулся:

– Это вам спасибо.

Мы с Климом вышли на крыльцо. Пригрело солнышко, но было ветрено. Перед нами стояло в пробке Ленинградское шоссе. Москва жила своей обычной жизнью, будничными заботами. Развозили товар курьеры, убивали время домохозяйки, мотаясь по магазинам и каким-то там своим делам, томились в ожидании весны пенсионеры, коротали день офисные работники, ища поручения вне осточертевших казенных стен. Машин на стоянке перед рестораном было мало.

– Значит, ее увезли, – задумчиво сказал Клим. – Предположим, что этот Сергей. Интересно, куда он спрятал труп?

– Почему ты так уверен, что это он убил Барановскую?

– Потому что он не заявил в полицию о ее исчезновении. Они ведь были в близких отношениях.

– А если поссорились?

– Карине сказала, что помирились.

– Карине за ними не шпионила. Это ее субъективное мнение, основанное на обрывках разговора. Всего пара фраз. Кто знает, что произошло между ними в тот день на самом деле?

– Прояснить ситуацию может только сам Сергей. Нам есть, с чем пойти в полицию.

В полиции нас выслушали очень внимательно. А под конец спросили:

– Значит, вы ведете частное расследование? А зачем?

– В интересах наследника, – нашелся Качалов. – Видите ли, без трупа нам не дадут справку о смерти, а без справки о смерти невозможно открыть наследство. Нам этот труп до зарезу нужен, вот мы и суетимся.

– Понятно. Что ж, в ваших словах есть логика. Мы найдем ее любовника и допросим. Прижмем, если надо будет. И он обязательно расколется.

Ободренные внимательным оперуполномоченным, мы с Климом покинули участок.

– Ты молодец, – сказала я своему парню. – Я, пожалуй, увеличу твою премию.

– Не надо, – буркнул Клим. – Я вовсе не за деньги стараюсь.

– А за что?

Он внезапно побагровел. И вдруг заорал:

– Обкормила меня! Деньги девать некуда! Один пьет, как сволочь, другая по ресторанам шастает! А мне крутись! Решай ваши проблемы! Все! Пошел я!

– Куда? – растерялась я.

– Домой поехал! У меня, между прочим, дом есть! Я не обязан тут торчать с утра до ночи!

И он зашагал к метро. Я опешила: какая муха его укусила?

– Клим, постой!

И бросилась вдогонку за своим парнем, потому что такими темпами он очень быстро мог перестать им быть. Чем я его, интересно, так обидела?

– Отвяжись, – буркнул Качалов, не оборачиваясь.

– Если тебе так обидно, я больше не буду ходить по ресторанам.

– Мне обидно, когда ты платишь.

– Я ведь клиентка. Заказчица. Это накладные расходы. Клим! Ну, постой.

Он послушался.

– Сонька, брось ты эту квартиру! Не видишь, что ли: она проклята! И Барановская эта проклята! Увела из семьи отца троих детей. Я сам из многодетной семьи. Представляю, что было бы, если бы батя нас бросил.

– Ты из многодетной семьи?!

– А что тебя так удивляет?

– Нет, просто… ты никогда мне не рассказывал.

– А тебе интересно?

– Конечно!

– О чужих проблемах слушать интересно?

– Ты так говоришь, будто я черствая. Эгоистка.

– Ты мне тоже о муже не рассказываешь.

– О бывшем муже. Да и нечего рассказывать. Не сошлись характерами.

– А чего это вы ими не сошлись?

– Пашка жлоб. Недавно три миллиона попросил, хотя мы в разводе. И обиделся, когда не дала.

– Может, ему очень надо?

– По-твоему, надо дать?

– Надо разобраться в ситуации. Будет еще просить деньги – скажи мне.

– И что ты сделаешь? – удивилась я.

– А что я до сих пор делаю? – разозлился Клим. – Разруливаю твои проблемы! – И неожиданно поцеловал меня в нос. – Эх ты, миллионерша!

Мне стало так хорошо, что я растерялась. Есть шок от горя, но случается также и шок от счастья. Что-то похожее случилось и со мной. Я остановилась как вкопанная, посреди моста. Мимо проносились машины, воняло гарью, выла сирена «скорой помощи». Но я ничего не видела и не слышала. Кроме своего поющего сердца. Рядом стоял Клим и натягивал мне на голову капюшон:

– Простудишься, здесь ветрено.

И вдруг я подумала: а если он из-за денег? Ему ведь нужны деньги. Клим явно что-то недоговаривает. Если эта забота притворная? Мне захотелось забрать из ячейки свои миллионы и спалить их к чертям. И посмотреть, как Клим отреагирует. Нет, сначала мы еще немного поиграем в сыщиков. Я не готова так быстро расстаться со своими иллюзиями. Потому что я влюбилась и мне наплевать, за какую цену я продлю эти волшебные мгновения.