— Но, дорогая, не нужно так болезненнореагировать.. — пытался вклиниться Леня.

— А как прикажешь реагировать в такой ситуации? Меняунизили, оскорбили, да еще обозвали старухой! Если бы ты видел наглуюфизиономию той девицы из фирмы! А Лютиков — это просто монстр какой-то!

Лола была в такой ярости, что Леня опасался за ее нервнуюсистему. Еще он опасался за свой внешний вид, потому что боевая подругапоглядывала на него алчно. На всякий случай Леня держался от Лолы подальше —кто ее знает, эту Лолку, вполне может перейти к рукоприкладству. Убить,конечно, не убьет, но поставит пару синяков, а ему сейчас совершенно не нужныособые приметы.

— Лапочка, — примирительно заговорил он.

— Не смей называть меня всякими зверинымиименами! — немедленно взорвалась Лола. — Терпеть не могу всех этихлапочек, зайчиков и мышаток!

— Ну ко гик.. — тянул Леня, и в ту же минуту явилсяАскольд, улегся рядом с Леней на диване.

— Вот он тебе котик, а не я! — угрюмо сказалаЛола. — Вот его ты любишь больше всех на свете! Во всяком случае большеменя!

Леня оказался в сложном положении. Чтобы восстановить мир сЛолой, ему срочно надо было пасть перед ней на колени и уверять, что она дорогаему больше всех на свете, что без нее он не сможет не только жить, но и дышать,что он никому не даст ее в обиду и придушит собственными руками любого, по чьейвине с Лолиной головы упадет хоть один волос. Нельзя сказать, что все этосовершенно не соответствует действительности, и Леня обычно, чтобы вымолитьпрощение, вываливал всю эту чушь, особенно не вникая. Но сегодня рядом сиделкот и внимательно слушал. Леня давно уже знал, что кот прекрасно понимаетчеловеческую речь.

А где не поймет, там догадается при помощи интонации.

Аскольд всегда претендовал на главное место в Лениномсердце, собственно говоря так и было. И если сейчас Маркиз начнет доказыватьЛоле, что это не так, Аскольд разобидится насмерть.

Только владельцы кошек знают, до чего Это ревнивые имстительные создания. Если вашему пушистому любимцу покажется, что его малолюбят, или хозяин совершенно случайно в разговоре похвалит другую кошку или, недай бог, чужую собаку, вы мигом будете иметь расцарапанные конечности,свисающие клочьями недавно поклеенные обои, разбитую любимую вазу. Это неговоря уже о таких мелочах, как сброшенные на пол горшки с цветами и самиобъеденные цветы, а также обивка на новом диване, превращенная в старое мочало заодну только ночь…

Ревнуя, ваша милая ласковая киска становится злобным,неряшливым, абсолютно неуправляемым зверем.

Леня прекрасно знал нрав своего кота, оттого и задержался сответом. Лоле только этого и надо было.

— Вот, я же говорила! — обрадованно завопилаона. — Тебе никто не нужен, кроме него!

Мы с Пу И будем на твоих глазах помирать голодной смертью, аты и пальцем не пошевельнешь!

— Ну что ты, дорогая, я прекрасно отношусь к ПуИ! — бурно запротестовал Леня и прикусил язык, но было уже поздно.

— Вот как? — в Лолином голосе послышались вовремявызванные слезы. — А ко мне ты относишься ужасно, и даже не пытаешься меняобмануть! Какой-то противный кот тебе дороже меня!

Последние слова были явно лишними, Лола просто былараздражена и расстроена, на самом деле она сама неплохо относилась к Аскольду.Леня хотел было поставить своей подруге на вид, но кот прекрасно умел постоятьза себя.

Аскольд поднял голову и поглядел на Лолу очень внимательно.Неизвестно, что Лола прочитала в его взгляде, во всяком случае, она резкосбавила тон. Кот вытянул вперед одну лапу и начал исполнять номер, которыйМаркиз называл «Зарядка для когтей». Так учительница поднимает первоклассникови со словами «Мы писали, мы писали, наши пальчики устали!», заставляет ихсжимать и разжимать кулачки. Аскольд еле слышно урчал и в такт впускал ивыпускал когти. Когти впечатляли, скорей они напоминали собой кривые турецкиекинжалы. Лола испуганно притихла.

— Аскольдик, — рассмеялся Леня, — не пугайженщину, мы же знаем, что ты вполне цивилизованный миролюбивый кот.

«С чего ты взял»? — спросил кот мерцающим зеленымвзглядом.

— Вы все меня ненавидите! — воскликнула Лола иушла к себе, хлопнув дверью.

Леня задержался на несколько минут, чтобы почесать кота заухом и отправился вслед за Лолой.

Она сменила гнев на милость только к вечеру, для этогоМаркизу пришлось убрать в квартире и приготовить ужин.

— Лолочка, — заискивающе начал он, наливая ейвторую чашку жасминового чая, — ты же знаешь, что я не могу это делобросить.

У меня обязательство…

— Ладно уж, помогу тебе, — сказала сытаяЛола, — но учти — в последний раз.

— А я тут пока картошку чистил, прикинулкое-что! — оживленно заговорил Леня. — Значит, все три наводки, чтодала нам Лариса, оказались пустыми номерами…

— А я тебе говорила! — вставила Лола. — Мнеэта рыжая лахудра сразу не понравилась. Все знают, что у моделей с мозгаминапряженно!

Столько времени в регистратуре сидела, не могла точныеданные выяснить! Дура набитая!

Леня не стал спорить.

— Осталась последняя надежда — на доктораНеврозову, — со вздохом произнес он.

— Ты хочешь сказать, что пойдешь к ней лечитьзубы? — поразилась Лола. — А что, это идея! Там, сидя в зубоврачебномкресле, между двумя пломбами можно ненавязчиво провентилировать вопрос оЛюдоеде.., лучше всего под наркозом…

— Ни за что! — твердо заявил Маркиз. — Лучшесмерть!

— Но меня она сразу же рассекретит! Зачем человекуходить к зубному врачу, если зубы не болят!

— Я вовсе не это имел в виду! — оправдывалсяЛеня. — Я хотел сказать, что нужно проследить за этой докторшей. Значит,Людоед не ходит к ней в качестве пациента, она встречается с ним где-то настороне. Это мы и выясним.

— С этого и надо было начинать, а не доверять какой-торыжей модельке, — проворчала Лола. — Ну как же, ведь ты смотрелтолько на ее длинные ноги!

На следующий день Леня позвонил в клинику «Птичка Тари» ивыяснил, что у доктора Неврозовой прием с десяти до двух. Без десяти два они сЛолой ожидали возле здания клиники. Леня поставил машину чуть в стороне, новход был виден отлично. Сжав волю в кулак, Леня предварительно прошел на второйэтаж клиники и заглянул в кабинет доктора Неврозовой, чтобы узнать, как онавыглядит.

Он чуть не упал в обморок от запаха лекарств, блескастальных инструментов и едва слышного шума бормашины, но взял себя в руки и сдостоинством удалился, бормоча извинения Доктор вышла через двадцать минутхудощавая, коротко стриженная женщина среднего роста. Одета она была прилично,но неброско.