— Что же это творится, то дожди не прекращаются, то жара такая, что дети сознание теряют, — продолжала разглагольствовать тетка. — А ты тоже хороша, мамаша, кто же выводит ребенка по такой жаре в теплой одежде, без воды, еще и без панамки! Нарожают, а потом не могут дать ладу, — тетка входила в раж. Сегодня был ее счастливый день, можно сообщить миру все, что она думает.

Женя, безуспешно пытающаяся привести Леву в чувство, вдруг перестала видеть. Все вокруг стало глубокого багрового цвета, он пульсировал и жил сам по себе, словно занавес в театре, готовый открыться и обнажить совершенно другой мир, о чьем существовании зритель еще не знает.

Держа в руках Левину голову, она обернулась к тетке.

— У него больное сердце, — сквозь зубы процедила она.

— Девушка, я врач, — интеллигентного вида пожилая женщина отодвинула обомлевшую тетку и быстро подошла к Леве. Схватила за руку и начала считать пульс. Быстро посмотрела на исказившееся лицо Жени.

— Вызывайте «Скорую», — неожиданно спокойным, почти механическим голосом произнесла врач. Женя не двинулась с места. Сквозь пелену слова с трудом доходили до нее. — Вызывайте «Скорую»! — вдруг рявкнула тетка.

Этот жесткий оклик привел в движение всех действующих лиц. В момент вокруг Жени и Левы собралась толпа. Люди суетились, они подхватили саму Женю, кто-то пытался ее напоить, кажется, это была скандалистка. Молодые парень и девушка вдвоем звонили в «Скорую». Сама Женя оказалась словно закутана в вату, сознание кричало, рвалось наружу, было очень деятельным, а руки оставались мягкими и непослушными, словно у Страшилы Мудрого.

— «Скорая» будет минут через двадцать, — громко сказал молодой парень. И эта фраза привела Женю в чувство.

— У меня есть машина, я сама отвезу его. Пожалуйста, присмотрите за ним, я подгоню авто, — обратилась она к женщине-врачу.

— Да-да, дайте что-нибудь положить под голову, — командовала та толпе, и она, словно единый механизм, продолжала действовать, немного бестолково, но слаженно. Леву кто-то прикрыл курткой, под голову ему сунули свернутое полотенце.

Женя вырвалась наружу. Звуки и запахи снова стали четкими. Она побежала, спотыкаясь, задыхаясь от горячего воздуха и пытаясь сфокусироваться на своей машине. Но ее не было. Она остановилась и огляделась по сторонам. Все верно. Свою малышку она оставила на паркинге напротив главпочтамта. Рядом с «Рено» и «Пежо». Они стояли на месте, а ее машина нет. Единственная надежда на спасение ее сына. Она остановилась. Достала мобильный телефон. Не глядя, по памяти набрала номер единственного человека, который мог ей сейчас помочь и был нужен больше всего на свете. Он ответил после первого же звонка.

Час спустя Женя сидела в палате «Сафронии». На плечи накинут белый халат, в руках стакан с кофе, рядом Вадим Владимирович. Они молча смотрели на Леву, уже немного порозовевшего и равномерно дышащего. Мальчик спал, а Женя перебирала в голове события этого безумного дня.

Вадим приехал вместе со своей «Скорой» спустя пятнадцать минут. Частная медицина оказалась оперативнее государственной. Он вколол Леве какое-то лекарство и распорядился везти его в клинику. Все это время Женя молчала и тупо смотрела перед собой. Ей тоже Вадим Владимирович ввел какой-то препарат.

— Успокоительное, — объяснил он ей. Женя даже не кивнула, сил не было. Ее сын умирал, а единственную надежду на его спасение увели у нее из-под носа. Где взять двадцать пять тысяч долларов, она просто не представляла.

— Вызови его мать, — тихо попросил Сафронов.

— Она со своей матерью, — прошептала Женя.

— Она же сирота, — удивился Вадим Владимирович. Женя мысленно чертыхнулась. Соберись, тряпка, иначе ты провалишь весь план!

— У нее есть мать, она отдала ее в интернат, потому что не могла ее содержать. Она… э-э-э… инвалид, первой группы.

— М-да, гены еще те, — задумчиво протянул Вадим Владимирович. — Я понимаю, что твоей подруге непросто, но я, как врач, должен сказать правду. У Левы в запасе не больше месяца, понимаешь? Ухудшения скачками. Я сегодня вечером встречаюсь со своим другом, буду просить его об операции. Вы говорили о финансах?

Вместо ответа Женя кивнула.

— Когда будут деньги?

— Завтра, — выпалила девушка. — Деньги будут завтра.

— Хорошо. Давай я отвезу тебя домой. Лева должен будет остаться здесь до операции. Слишком рискованно отпускать его.

— Я останусь с ним, — тихо сказала Женя.

— Это неразумно. Он под присмотром врачей, а тебе нужно поспать.

— Я не смогу уснуть.

Вадим обошел Женю и навис прямо над ней. Она подняла глаза. Ее тонкая, фарфоровая красота испарилась. Лицо заострилось, серые глаза утонули в черных кругах, щеки впали, а губы потеряли цвет. И все равно это было самое совершенное из всех лиц. Сафронов называл такую внешность «красотой Мадонны». Обычно она присуща матерям, настоящим, тем, у кого действительно существует потребность создавать новую жизнь, а не удовлетворять социальные требования. Они словно светились изнутри рядом с детьми. А в Жене она проявилась до материнства. Это была одна из самых красивых и добрых женщин, которых он когда-либо встречал. Совсем как та, что ушла.

— Давай я уколю тебе снотворное и побуду с тобой.

Женя встрепенулась.

— Нет, прости, я забыла. Мне нужно в полицию.

— Куда? — ей снова удалось его удивить.

— В полицию. У меня угнали машину, я хочу написать заявление.

— Угнали? Когда?

— Сегодня. Когда Леве стало плохо в магазине.

— На чем же ты ездишь?

— Неважно.

Женя слишком резко поднялась, и перед глазами поплыли разноцветные круги. Вадим вовремя успел, чтобы подхватить ее. Под тонким халатом почувствовал, как выступают ребра и прерывисто бьется сердце.

— Присмотри за ним. Я решу все вопросы и вернусь, — Женя попыталась выпрямиться.

— Когда ты ела? — жестко спросил Вадим.

— Что? — Женя не сразу поняла, о чем он спрашивает. Машина, все мысли о ней, ее нужно было вернуть как можно скорее. С полицейскими придется побороться, наверняка не захотят регистрировать заявление, но она будет настойчива…

— Когда ты ела? — Вадим легонько встряхнул ее и всмотрелся в лицо. Интересно, она вообще ест?

— Чай и кофе выпила, — автоматически пробормотала Женя, мысленно подыскивая слова, которые должны будут убедить полицейских начать поиски ее авто как можно скорее.

— Когда?

— Что когда? — она с трудом попыталась сконцентрироваться на том, что говорит Вадим Владимирович.

— Когда чай и кофе пила?

— Утром, кажется.

Хватка Вадима стала железной, он поволок Женю к выходу.