Отец ушел. В течение недели они с братом даже не совались в дом, справедливо полагая, что там сейчас происходят боевые действия и носятся небольшие торнадо вместе с цунами. Спустя неделю он все-таки решил заехать к матери и посмотреть, что осталось от дома. Его поразила тишина. Абсолютное безмолвие в доме, всегда полном криков, нот и распевок. Все стояло на своих местах, и только мать сидела на полу. В окружении писем и старых фотографий. Она не переоделась со времени того завтрака. Волосы растрепались, макияж размазался. Он не был уверен, ела ли она хоть что-нибудь и спала ли. Глаза ввалились, все лицо прорезали морщины, нелепые, словно детские рисунки. Просто старая несчастная женщина. Поэтому он не мог выставить ее вон.

— А давайте все вместе пообедаем, — вдруг предложил Сафронов.

— Давайте, — моментально подхватила его мать. Она была в таком отчаянии и так нуждалась в событиях и внимании, что готова была вытерпеть даже несносную девицу, которая так неудачно вклинилась в ее матримониальные планы относительно сына.

— Нет, мы не можем, — тут же отказалась от любезного предложения Женя.

— Почему? — просто спросил Вадим. — Мне было бы приятно, если бы мы пообедали все вместе.

— Нет, — она потянула Леву к выходу.

— Я хочу кушать, — неожиданно заканючил пацан, но Женя пропустила это мимо ушей. Нет, никаких семейных обедов, никакого сближения, операция, и все, она возвращается к своей обычной жизни. Достаточно того, что всю последнюю неделю она каждые десять минут проверяла телефон на наличие сообщений от Сафронова, вместо того чтобы готовиться к собственной свадьбе.

Когда дверь за Женей закрылась, Вадим попытался унять раздражение. Если бы не мать, Женя и Лева пошли бы с ним, он даже не сомневался. Он перевел тяжелый взгляд на Софию и криво усмехнулся.

— Обед, мама?

Та выверенным, автоматическим жестом поправила прическу.

— Ты расстроился, друг мой?

— С чего бы?

— С того, что эта девица тебя бортанула.

— Не говори глупости. — Вадим открыл шкаф и достал легкий льняной пиджак от «Ральфа Лорена», проверил ключи и кошелек в кармане.

— Она просто очень умна и решила тебя захомутать, — подвела итог София Потоцкая.

— Поверь, мама, — криво усмехнулся Вадим Владимирович, который не слышал от женщин слова «нет» последние несколько лет своей жизни, — если бы она хотела, она давным-давно бы это сделала.

Он приоткрыл дверь, пропуская мать. Та задумалась. Невооруженным глазом было видно химию между этими двумя, но девица явно не хотела сближения. Почему?

— Что ты о ней знаешь? — она решила прозондировать почву.

— Мама, давай сменим тему, — Вадиму не хотелось сейчас говорить о Жене. Просто потому что мать начала задавать правильные вопросы, на которые он сам себе не хотел отвечать.

— И все же? Все действительно так ужасно, как она говорила? Ну, про отца-ассенизатора и прочие глупости?

— Она говорила так, чтобы сбить твою спесь, — Вадим решил не ходить вокруг да около.

— Мою спесь? О чем ты говоришь? — искренне изумилась София и остановилась посреди коридора. Две молоденькие медсестрички, проходившие мимо, бросили на них заинтересованные взгляды.

— Мама, — Вадим подхватил мать под руку, — ты действительно иногда бываешь заносчива, но не потому, что ты это делаешь специально, а потому, что ты даже не понимаешь, что выходишь за рамки.

София выдернула руку и остановилась. Лицо пылало, сравнявшись по цвету с ярко-алой блузой с огромным бантом, которую София выбрала для посещения клиники сына, как самый деловой из имеющихся у нее нарядов.

— Ты хочешь сказать, что я заносчивая стерва?

— Мама, я этого не говорил, не передергивай, но ты взъелась на Женю с самого начала. Почему?

— Потому что она показалась мне глупой блондинкой.

— Вот видишь, — широко улыбнулся Вадим.

— Ничего я не вижу!

— А Эмилия? Она же тоже блондинка. Тебе она глупой не кажется?

— Ну что ты сравниваешь! — теперь дива побледнела. — Эмилия из такой семьи! Она не может быть глупой!

— Мама, ты просто снобка, — широко улыбнулся Вадим и подхватил слабо сопротивляющуюся Софию под руку. — Но я все равно тебя люблю, а теперь пойдем, пообедаем.

— Выбрось ее из головы, — внезапно София стала серьезной.

— Может, я влюбился? — сын полушутя-полусерьезно посмотрел ей в глаза.

— Это должно быть взаимным, — поджала губы дива.

— А в меня что, невозможно влюбиться, по-твоему? — улыбка полностью сошла с лица Вадима, взгляд стал жестким, словно бурав.

— Такие неспособны любить, мой мальчик, — безапелляционно заявила София. — И мой снобизм здесь ни при чем. Она тебя просто использует. Поверь моему опыту.

— Ты ничего не понимаешь.

София молча усмехнулась, глядя сыну в глаза.

— Возможно, я действительно многого не понимаю. Но на том, как использовать других, я собаку съела.

Вадим сделал шаг в сторону от матери.

— Знаешь, мама, давай пообедаем в другой раз. Аппетит пропал.

София молча смотрела в спину удаляющемуся сыну. Ее мальчик в беде. И она должна спасти его. Теперь у нее есть новая цель в жизни.

* * *

Придя домой, Женя рухнула на диван. Поступив крайне непедагогично, вручила Леве планшет, перед этим плотно накормив его бульоном и разогретыми блинами, а также заставив выпить два стакана компота и проследив, чтобы он принял свои лекарства. Мальчик казался ей очень бледным, и судя по тому, что сказал ей Сафронов, все намного серьезнее, чем ей казалось.

Женя не смогла лежать, она вскочила и подошла к окну, из которого открывалась шикарная панорама на весь город. Солнце в зените, жара, все, кто может, сбежали на речку. Отдельная категория счастливчиков, те, кто в состоянии себе это позволить, — нежились возле бассейнов в закрытых спортклубах. А она сидит дома с маленьким мальчиком. Ей очень хочется отвезти его и на речку, и в бассейн, но Вадим сказал, что ему нужно ограничить передвижения. Значит, будут развлекаться дома.

Пока Лева был занят играми, она открыла компьютер и быстро зашла на самый крупный сайт продаж. Выставила фотографии своей машины и указала цену — двадцать восемь тысяч условных единиц. Если что, скинет. Она не сомневалась, что желающие найдутся. И буквально через две минуты прозвучал звонок. Мужской голос заявил, что хочет посмотреть тачку прямо сейчас.

Женя согласилась встретиться с покупателем через час в центре города. К дому она не хотела его приводить.

Она заглянула в спальню — Лева валялся на кровати и был погружен в игру. Рядом стояла миска с испанской бордово-винной черешней. Лева к ней не притронулся.