Конвертопланы уходят вверх – минимальная высота для перехода двести футов от поверхности. В подвесках своего часа ждут две ракеты Hellfire и связка из четырех ракет – воздушный вариант AIM-92 Stinger.

– Молот-один, я Молот-два, наблюдаю отметку, повторяю: есть отметка для прицеливания. Отметку вижу отчетливо по фронту от нас.

– Молот-два, я Молот-один, принято. Кобра, ответьте группе Молот.

– Молот, это Кобра, на приеме. Принимаем четко и громко.

– Кобра, идентификация, пожалуйста.

– Кобра, это Молот, идентификация – восхождение[38], повторяю – восхождение.

– Молот-два, я Молот-один, отклоняюсь к востоку, выхожу на позицию. Выходите в зону ожидания, докладывайте по готовности.

– Молот-два – принял!

В кромешной тьме конвертопланы выполняли странный, отработанный танец.

– Кобра, это Молот-один, вышли на цель! Готовы открыть огонь! Прошу пометить цель, прием!

– Молот-один, это Кобра, цель отмечена, прием.

– Кобра, это Одиночный, движение в секторе. Кажется, один из танго что-то понял, смотрит наверх.

– Одиночный, сними его, живо.

– Принято.

Второй пилот вывел на свой дисплей данные с ракетного комплекса, один за другим на экране загорелись несколько зеленых транспарантов. Они выглядели как цепочка и загорались один за другим – как только вся цепочка активна, можно открывать огонь.

– Все системы стабильны, вооружение готово. Огонь в опасной близости от дружественных сил. Есть цель, подсветка цели с внешнего источника, цель идентифицирована.

– Платформа стабильна. Цель уничтожить.

Правый борт конвертоплана осветило вспышкой, ракета сорвалась с крепления и пошла к цели. Это была специальная модификация ракеты с малошумным и почти беспламенным двигателем – для уничтожения бронетехники и иных особо важных объектов сильно прикрытых ПВО.

– Кобра, ракета пошла, время над целью три секунды!

Противотанковая ракета, в три секунды преодолев расстояние до забора, вспыхнула ярким костром посреди ночной мглы.

– Кобра, это Молот. Подтвердите попадание!

– Молот, попадание подтверждаем, есть попадание! Хороший эффект у цели! Есть попадание!

В эфире слышался грохот стрельбы.

– Кобра, это Молот, попадание подтверждено, попадание подтверждено. Отходим в зону ожидания.

– Я Молот-два, иду на цель!

Нападение группы спецназа на отдельно стоящий особняк, который хоть и укреплен, но не прикрывается дотами, да еще нападение с поддержкой с воздуха – в девяноста девяти случаях из ста закончилось бы совершенно определенным результатом: взятием объекта с минимальными потерями среди штурмующих. Но это и был как раз один случай из ста, когда все шло наперекосяк изначально. На другой стороне играли не менее опытные игроки, патруль британского спецназа САС, небольшая команда JTF2, специальных войск сил территориальной обороны Канады и группа британских морских пехотинцев. Все это были опытные, многое прошедшие люди, которые в критической ситуации не впали в панику, не заметались, а взялись за оружие и начали отбиваться…

Они знали, как отбиваться, и у них было чем отбиваться. С виду совершенно гражданский домик – на самом деле был сильно укреплен, стены первого этажа были выстроены из преднапряженного бетона с двумя стальными сетками внутри, если их и можно было чем-то пробить, то только прямым попаданием гаубичного снаряда. Основная дверь, двери с этажа на этаж были бронированными, с замками не на одну, а на четыре точки запирания, как в сейфах. Наконец в подвале была комната безопасности, основной склад оружия и боеприпасов, продовольственные пайки, несколько сотен литров воды и мощная радиостанция, все это позволяло продержаться при многодневной осаде. Помимо этого, почти в каждой комнате британцы хранили бронированные щиты, шириной как раз по размерам коридора, чтобы в случае прорыва забаррикадироваться и не пропускать врага дальше. Британцы имели едва ли не лучший в мире опыт жизни во враждебных условиях и обороны в зданиях от многократно превосходящих сил противника. Опыт третьего и особенно четвертого сипайских восстаний, Афганистана, массовых беспорядков в Египте, пока он еще был британским, опыт противостояния в Северной Ирландии – все это давало им неплохие шансы на то, чтобы если и не отразить атаку, то продержаться до появления подкрепления с ближайшей базы ВВС.

Первую минуту боя они проиграли вчистую. Стоявший на посту на крыше дома британский солдат слишком хотел спать, он держался только на таблетках и силе воли, и когда он услышал далекий рокот двигателей вертолета, может даже понял, что дело нечисто. Но предупредить своих не успел – пуля пятидесятого калибра, пущенная снайпером с расстояния в три четверти мили, оборвала его жизнь надежно и сразу.

Остальные поняли, что дело дрянь, лишь когда «Хеллфайр» проломил бетонное ограждение, оставив неровную дыру, в которую мог пролезть слон, не только человек. Только шесть человек были на постах в ночную смену, и один из них был уже убит. Но британцы не были бы британцами, если бы это выбило их из колеи.

Двоих из ночного патруля убили во дворе и убили сразу, но третий, стоящий у двери, нажал на кнопку и заблокировал единственный вход, отрезая, возможно, еще живых сослуживцев во дворе без единого шанса. Сделал он это, не раздумывая ни секунды, – британцы, жившие на подконтрольных территориях как на вулкане, хорошо знали, что лучше гибель одного, чем гибель всех.

С первого этажа ударил стоящий там пулемет, который прикрывал двор, от пролома в стене оглушительно бухнула винтовка пятидесятого калибра, потом еще раз. Второй выстрел разрушил бронестекло, повредил пулемет и достал стрелка – пулемет захлебнулся…

Британцы из отдыхающих смен, многие в трусах, но с оружием, выскакивали из караулок, занимали места согласно тревожному расписанию. Штанов на многих не было, но оружие было у всех, оно лежало рядом с кроватями в готовности к немедленному применению. Многие несли не только оружие, но и щиты, чтобы прикрыться и создать баррикаду после того, как дверь будет взорвана. А в том, что она будет взорвана, никто не сомневался…

Наследник Павел, тезка императора Павла I Романова, проправившего, к сожалению, очень мало, но успевшего немало сделать для России, был обычным мальчишкой, не более и не менее. Но он был русским мальчишкой, росшим в семье военного дворянина, – и этим было сказано все.

С детства, еще только научившись ходить, он не раз был на парадах и смотрах. Видя стройные ряды проходящих мимо лейб-гвардейцев, десантников, моряков, салютующих его отцу, он понимал, что такое власть, и какая она есть – власть. Когда мама говорила ему, что папа работает и папу нельзя отвлекать, он понимал, что такое ответственность. Несмотря на то что он был тогда совсем маленький, он видел, что главные вопросы в доме решает папа: мама может спорить с ним и не подчиняться по каким-то мелким вопросам, например по вопросу чересчур откровенного платья, в котором она выступает по телевидению, но в главных вопросах решение всегда остается за папой. Он понимал, что главным в доме должен быть мужчина, защищающий женщин своего дома. И он даже учил этому Нико, Николя, которому не повезло, потому что его папа не жил с ним и у него в семье была одна мама – сестра папы…