удержали ее и не дали скатиться по склону, хотя до этого телегу тянула пара волов. Один из воинов так усердствовал, что у него на руках вздулись кровавые мозоли, которые зажили за одну ночь, так что на следующее утро он смог возобновить свои усилия.

Случилось и несколько мелких аварий: лошадь наступила одному бедолаге на ногу и раздробила два пальца, которые пришлось отрезать. Другой несчастный поскользнулся в грязи и ударился головой об одну из ступеней; чтобы перевязать рану, пришлось обрить его наголо. Никто из них не удосужился благодатного исцеления, пострадавших пришлось отправить в аббатство под надзор монахов.

Как только их увезли, о них сразу забыли. Вполне естественно, что маленькие чудеса казались значительнее, чем были на самом деле, и это только подогревало общий энтузиазм. Епископ Элфодд сказал, что чудеса — знамения, возвещающие зарю нового мира, который продлится тысячу лет. Как только Храм Грааля будет освящен, сказал он, начнется Эпоха Мира, и вся Британия увидит знамения и чудеса.

Но вот странно: по мере того, как восторг окружающих возрастал, мой собственный пыл угасал. Видно, мое сознание, отравленное греховной гордыней, вступало в противоречие с экстатическим ликованием моих товарищей и вызывало во мне противоположную реакцию. Я заметил, что вид будущего храма, да и сама идея Братства совсем меня не вдохновляют. Я не мог смотреть на будущее святилище без содрогания. Любое упоминание о Братстве Грааля вызвало у меня оскомину. Но это моя вина. Я признаю это и открыто признаюсь в этом, чтобы вы знали, что я за человек.

Я не склонен умалчивать правду, даже когда она свидетельствует против меня. Мне не доставляет никакого удовольствия то, что я должен написать, но я хочу, чтобы мне верили, как бы ни было горько то, что мне предстоит поведать.

Глава 19

В Ллионессе я научилась работать со своим даром — он давал мне возможность принимать мудрые решения. Дома, на Оркадах, я практиковала многие магические навыки. Но там у меня были условия: уединение, а также средства богатого и могущественного мужа, который защищал и баловал меня, пока я совершенствовала свое мастерство.

Бедняга Лот мало знал о моих трудах, ровно столько, сколько я позволяла ему видеть, чтобы он с уважением относился к моему стремлению побыть одной. Его упрямый сын меня презирал, зато внуки, Гвальхмаи и Гвальхвавад, могли бы мне пригодиться — в конце концов, у каждого человека есть свое предназначение — и я легко могла бы заставить их служить моим целям. Но они отказались от права престолонаследия, чтобы последовать за этим идиотом Артуром. Пришлось убедить старого короля сделать мне собственного сына, ребенка, которого я могла воспитать и обучить так, как считаю нужным, и который, к тому же, унаследовал бы трон отца.

Я могла бы сама править на Оркадах, но мои амбиции простирались куда дальше. Прежде всего, стоило разобраться с Мерлином. Однажды я предложила ему присоединиться ко мне — вместе мы смогли бы стать такой силой, какой еще не знал этот мир со времен гибели Атлантиды! Но самодовольный дурак отверг мое предложение. Он называет себя Бардом, как и его отец, и цепляется за древние бардовские идеалы — дескать, это основа летнего королевства.

Раз Мерлин не со мной, его необходимо уничтожить. Я долго наблюдала за ним, видела, что он становится сильнее и со временем может стать для меня серьезной проблемой. Я дорого заплатила за то, чем обладала — великая сила дается большой ценой — и я не могла позволить кому-либо вмешиваться в мои планы. Поэтому я заманила его в Ллионесс, там мне легче было контролировать ситуацию.

Убить его ничего не стоило, и теперь, оглядываясь назад, я вижу, что только так и надо было сделать. Однако я хотела не просто лишить его силы, я надеялась заставить его самого отказаться от всех надежд, связанных с этим нелепым летним королевством.

Приходится признать: я его недооценила. Он оказался хитрее и лучше подготовленным, так что наш поединок пошел не совсем так, как я намечала. Пришлось прервать его незавершенным. Мерлин думает, что победил меня; более того, он считает, что ему удалось сломить мою силу. Он ошибается. Когда я увидела, что не смогу победить быстро, я отказалась от борьбы, чтобы сохранить силу, которую так долго копила. По правде говоря, я позволила этому хорьку сбежать, иначе он был бы раздавлен и уничтожен — как и его подпевала Пеллеас. Того я уничтожила просто назло Мерлину. Хотела, чтобы он понял: ему повезло, что удалось сбежать.

Но если я позволила ему ускользнуть в тот раз, это не значит, что так будет и дальше. Он посвятил жизнь возвышению тупоумного Артура. Ну, значит, меня ждет двойное удовольствие: я уничтожу обоих. Так даже лучше. С удовольствием посмотрю, как они будут корчиться в предсмертной агонии — таким зрелищем можно наслаждаться вечно.

Да, они умрут позорно, с проклятиями на губах; это решено. Они умрут в отчаянии, но не раньше, чем увидят, как рушится все, что они ценили и ради чего жили. Так я обещала себе. Так и будет.

Моргауза теперь на месте. Она сумела задурить голову всему двору, выбрала себе помощника, будущего предателя. Сначала я подумала, что для этой цели нам вполне подойдет Рис, мы пытались его соблазнить, а он уперся. Но мешать не будет. О нем можно не беспокоиться. Очень соблазнительной кандидатурой я долго считала Гвальхвавада, или как он теперь зовется, Галахада, но потом поняла, что работать с ним будет трудно. Попыток я не оставила, но успех тут не гарантирован, впрочем, особой разницы нет. Другие уже достаточно испорчены и только ждут команды, чтобы нанести удар. И скоро я дам эту команду. Еще немного, одна-две детали, и начнется разрушение.

День мести Морганы близок. Смотрите, все вы, людишки, ваша гибель приближается! И да поразит вас черное отчаяние, ибо выхода для вас нет.

Прошло лето. Долгое засушливое лето, оно сделало свое дело. Урожай — сплошные слезы! Посмотрим, какую весну принесут зимние дожди. Мы с надеждой смотрели на каждое облачко в небе, но дождей как не было, так и нет.

Зато работы на строительстве продолжались без простоев. Люди стали смотреть на завершение Храма как на спасение земли. «Когда храм Грааля будет возведен» — с этих слов начинался каждый разговор, люди верили в светлое будущее. Каждый день Пендрагон и кимброги выходили на работу и каждую ночь возвращались