Ни Гусинский, ни его покровитель Юрий Лужков не выступалиоткрыто против ельцинского режима. Понимая, что его успехи в Москве – своегорода пощечина ельцинским некомпетентным министрам, Лужков не бросал прямоговызова Ельцину. Мэр начал свою политическую карьеру под покровительствомЕльцина, и их связывала личная дружба. В октябре 1993 года, когда он мог быизменить расстановку сил не в пользу Ельцина, Лужков твердо оставался настороне президента России. И все же Москва была единственным политическимсубъектом, который, по крайней мере, частично, не зависел от Кремля (как и НТВГусинского не зависело от государственной политики в области СМИ). Уже в этомдля Ельцина таилась угроза.

Генерал Коржаков говорит, что поздней осенью 1994 года онстал замечать, что лоббистские усилия Березовского в отношении дочери Ельцинапринесли плоды. Президента удалось настроить против Гусинского.

«Как-то за обедом, – вспоминает Коржаков, –обращаясь ко мне и Барсукову, президент повысил голос: „Почему вы не можетесправиться с каким-то Гусинским? Что он вытворяет? Почему везде разъезжает?! Нанего все жалуются, и семья тоже. Сколько раз случалось, что Таня или Наинаедут, а им перекрывают дорогу из-за этого Гусинского. Его НТВ распоясалось,ведет себя нахально. Я вам приказываю: разоберитесь с ним“.

Коржаков понял. «Эта тирада показала, что Березовскийотыскал верную дорогу к ушам Ельцина», – вспоминал он некоторое времяспустя. Он знал, что каждое утро Гусинский ехал из своего загородного дома наработу в центр Москвы по Успенскому шоссе. Каждое утро кортеж Гусинского –бронированный «мерседес» банкира и еще несколько машин с вооруженными до зубовохранниками – несся по шоссе со скоростью 140 километров в час, неостанавливаясь на красный свет и нередко двигаясь по встречной полосе.Поскольку Ельцин и его семья часто ездили этим же маршрутом в город, Коржаковзаявил, что кортеж Гусинского представляет угрозу безопасности президента. ШефСБ решил установить за Гусинским, как он выразился, «демонстративное дорожноенаблюдение».

В пятницу, 2 декабря (через два дня после подписания указа осоздании ОРТ), Гусинский выехал с дачи и направился в центр Москвы. Его кортежсостоял из «мерседеса», джипа и «форда», в которых ехала дюжина охранников иводителей. Почти сразу телохранители Гусинского заметили, что им кто-то сел нахвост.

Последовала погоня на высокой скорости. Машины Коржаковапопытались вклиниться между автомобилем Гусинского и его телохранителями. Темудалось увильнуть, и они нажали на газ. Охранники Гусинского подумали, что наних напали бандиты. Правительственных опознавательных знаков на автомобилях небыло.

Наконец кортеж добрался до здания группы «Мост». Гусин­скийвбежал внутрь, а его телохранители остались на автостоянке. Люди из СБПокружили здание и перекрыли выходы. Из своего кабинета Гусинский позвонил вмосковский РУОП. Вскоре приехали крепкие парни из РУОПа, подошли к сотрудникамСБП, увидели опознавательные знаки и номера машин Российской армии и мирноуехали.

В пять часов подразделение СБП получило подкрепление. Наавтобусах приехали два десятка людей в масках. Они не представили никакихдокументов, не имели никаких знаков различия. Они были в полном боевомснаряжении, в масках, с пистолетами и автоматами. Водители и охранникиГусинского закрылись в машинах. После многочисленных угроз их вытащили из машини бросили на землю. «Водитель бронированного „мерседеса“ Гусинского закрылся вмашине, – позднее вспоминал Коржаков. – На предложение выйти онответил категорическим отказом. Тогда ему положили на крышу гранату. Онмгновенно выскочил как ошпаренный. Хотя граната была безопасной – в нее даже невставили запал».

Охрана Гусинского потерпела поражение. Телекамеры заснялиэпизод, как сотрудник СБП в маске бьет в пах лежащего на земле охранника из СБ«Моста». Эта часть операции стала извест­на в народе под названием «Мордой вснег!». Сотрудники «Моста» больше часа пролежали на автостоянке, уткнувшисьлицом в снег под стволами сотрудников СБП.

В отчаянии Гусинский позвонил своему другу ЕвгениюСавостьянову, начальнику столичного управления ФСБ. Люди Коржакова прослушалиэтот разговор. «Женя, выручай, – передает слова ГусинскогоКоржаков. – За мной бандюки какие-то увязались. Приехали менты по моемувызову, ничего с ними не сделали, умотали. Надежда только на тебя».

Вскоре приехали сотрудники ФСБ и подошли к нападавшим. Онивели себя увереннее руоповцев – открыли стрельбу, продырявили шины автомобиляСБП; один из ее сотрудников получил рукояткой пистолета по темечку. Но, как иих предшественники, сотрудники ФСБ ничего не добились. В конце концов, они развернулисьи уехали, оставив СБП доводить дело до конца.

В десять вечера люди Коржакова, наконец, сняли осаду иуехали. Около десяти сотрудников «Моста» были доставлены в ближайшее отделениемилиции, где их обвинили в незаконном владении оружием; трое сотрудников«Моста» попали в больницу.

Позже Коржаков утверждал, что при обыске машин Гусинскогообнаружили незарегистрированный пистолет Макарова, три помповых ружья,фальшивое удостоверение сотрудника милиции, незарегистрированную рацию,настроенную на милицейскую волну, и сканирующее устройство, позволяющее вестирадиопере­хват. Дальнейшее расследование показало, что все необходимыедокументы на оружие имелись. Филипп Бобков и другие бывшие специалисты КГБ,отвечавшие за безопасность Гусинского, были не новичками.

Москва была в шоке от случившегося. Через несколько дней«Независимая газета» Березовского напечатала свою версию событий. В статье небыло ни слова о том, что за всем этим, возможно, стоял Березовский. Ссылаясь навысокие кремлевские источники, газета писала, что приказ о нападении отдалЕльцин после того, как прочитал папку с «разведданными» о политических амбицияхГусинского. По этой информации Гусинский и его покровитель (Лужков) пытались спомощью интриг добиться назначения своего союзника генерала Бориса Громова напост министра обороны; тогда уважаемый ветеран афганской войны стал бы солиднойполитической фигурой и смог бы участвовать в президент­ских выборах 1996 года.

Группа Гусинского–Лужкова была подавлена всего за несколькодней. Генерала Громова уволили с поста заместителя министра обороны; также былуволен начальник столичного управления ФСБ Евгений Савостьянов, который пришелна помощь Гусинскому во время осады. Гусинский отправил жену и детей заграницу, а вскоре и сам бежал из России. Он пробыл на Западе целых три месяца.

А Коржаков между тем хвастался в московских газетах, как онлюбит «охотиться на гусей».

В январе 1995 года появились слухи об ордере на арестГусинского. Опять-таки «Независимая газета» Березовского представила ситуацию всамых мрачных красках. Опять со ссылкой на «хорошо информированные источники вКремле» газета сообщила о подготовке скоординированной кампании противГусинского (и его покровителя Лужкова): публикации компрометирующих материаловв прессе, аресты и уголовные преследования.