Девушка, тихо охнув, осела прямо на руки Николя. Тот, воспользовавшись ее обмороком, тут же накинул на голову жертве свой плащ, по ходу дела сдавив маркизе шею. Сначала он был намерен попросту придушить девчонку, но в последнюю минуту передумал. Какая-никакая, но свидетельница. Если королю вдруг понадобятся дополнительные показания по делу о неверности супруги, дыба и каленое железо мигом развяжут малышке язык.

Трюдо и де Бовиль откровенно скучали, укрывшись от порывов пронзительного ночного ветра под навесом, где плотники и каменщики из местных монахов хранили инструменты.

– Эй, там что-то происходит, – шмыгнув носом, заметил де Бовиль, указывая на движение у калитки. – У господина де Лекура, похоже, гости.

– Лейтенант не велел вмешиваться. Только наблюдать.

– Да, но этот тип, голову даю на отсечение, определенно делает нам знаки.

– Черт бы побрал мерзавца, – Трюдо недолюбливал доносчиков. А бывший помощник викария, безусловно, из их мерзкой породы. Во всяком случае, донос на своего аббата де Линя лейтенанту де Фоберу настрочил резво и по собственной инициативе. – Делать нечего, раз зовет, придется отозваться.

– Господа гвардейцы, – Николя выглядел обеспокоенным. У ног его на земле скрючилось чье-то бездыханное тело. – Этот мальчишка, проклятый служка из Бюре-сюр-Иветта, увидел мою лампу и вздумал задавать ненужные вопросы. Я, да и ваш лейтенант тоже, будем вам очень признательны, если вы позаботитесь о том, чтобы поместить болтуна в тихое темное место. До завтрашнего утра.

Гвардейцы переглянулись.

– Думаю, мы можем это сделать, – наконец решил Трюдо. – Только куда?

– В монастырский подвал. Там есть пустая кладовка. Вот это как раз ключ, – Николя принялся объяснять дорогу. Он был всерьез намерен услать надзирателей как можно дальше. Те послушно подхватили бесчувственного, как они думали, мальчишку. И поволокли прочь. Де Лекур недобро оскалился вслед.

Этот человек был жаден, настолько жаден, что рискнул устроить ту злосчастную аферу с дубом и каштаном, хоть и понимал, что она могла стоить ему места, за которое полагалось не только официальное жалованье, но еще и солидная приплата от де Лонгвиля. Лейтенант был прав: именно господин де Лекур занимался шпионажем для герцога. Если Николя сможет оказать покровителю услугу более серьезную, чем несколько зашифрованных записок, тот наверняка его озолотит. Вот беда, господин де Лекур понятия не имел, связан ли герцог де Бофор с герцогом де Лонгвилем. Или они шпионят за королевой каждый по отдельности. Потому что, если связан, не исключено, что он появится в аббатстве в любую минуту.

Николя тихо свистнул. У него тоже были свои «подручные». Вернее, подручный. Молоденький послушник Жан, который так же, как и сам Николя, нежно любил деньги и никогда не задавал лишних вопросов.

Жан казался вечно простуженным, к тому же сегодня он еще и по-настоящему замерз.

– Хочешь согреться?

Мальчишка торопливо кивнул.

– Вот тебе луидор, беги на дорогу. Если вдруг там появится вооруженный отряд… Постарайся привлечь их внимание. Спросишь командира. Скажешь, что у тебя послание для герцога де Бофора. Приведешь их сюда, к калитке. Понял?

Теперь Николя оставалось только ждать. И уповать на милость Господа.

Герцог де Бофор не был связан с планами де Лонгвиля. Вернее, не был связан с ними так тесно, как хотелось бы престарелому супругу блистательной красавицы Анны-Женевьевы. Поэтому сегодняшнюю затею де Бофор собирался осуществить на собственный страх и риск. Вспыльчивый Франсуа де Бофор сейчас был буквально в ярости. И эта ярость напрочь затмевала способность герцога рассуждать здраво. Виолетта угадала – он верно истолковал письмо камер-фрейлины. Этой ночью королевы, определенно, нет в Лувре. Иначе мадемуазель де Бофремон, пожалуй, поостереглась бы прямым текстом назначать герцогу свидание. Так где же Анна Австрийская? И вот тут Франсуа весьма кстати вспомнился разговор с де Лонгвилем… И про любовную связь ее величества с итальяшкой, и про аббатство Нуази. Чувствующий себя жестоко униженным, «фаворит» разрывался между желанием отправиться в Лувр и продемонстрировать рогоносцу-Людовику, что его венценосной супруги нет в опочивальне, и желанием помчаться в это проклятое Нуази и застукать королеву «на горячем» в присутствии свидетелей из его людей и тамошней братии. Здравомыслящий политик-игрок предпочел бы первое. Но де Бофор был слишком зол на Анну. А вдруг она выпутается, оправдается перед мужем? Отсутствие ночью во дворце еще не подтверждает факт супружеской измены. Нет, аббатство и только аббатство. Герцог был готов, если понадобится, разнести Нуази по камешку, но доказать, что ее величество тайно «гостит» в мужском монастыре, да еще и не одна, а в весьма двусмысленной компании кардинала.

Собрать отряд из вооруженных слуг и дюжины дворян собственной свиты было делом от силы получаса. Тем более что пока де Бофор никому ничего не объяснял. Да он, по правде сказать, не мог бы толком объяснить происходящее, даже если бы пожелал. В гневе Франсуа становился косноязычен. Так что кавалькада де Бофора, выехавшая из Парижа через уже знакомые нам Сен-Антуанские ворота, ненамного отставала от Виолетты де Лажуа. Правда, в отличие от маркизы, отправившейся в путь в одиночестве, этот отряд был многочислен, экипирован факелами и фонарями, вооружен и настроен весьма решительно. К тому же де Бофор не заплутал, как растерявшаяся в темноте девушка.

Зато на подъездах к Нуази авангард герцога едва не затоптал какого-то мальчишку. Насмерть перепуганного монашка притащили к командиру. Тут Франсуа предстояло с удивлением узнать, что его, кажется, хранит «призрак де Лонгвиля». Человек герцога предлагает им свободный путь в аббатство, минуя необходимость объясняться со стражей у главных ворот Нуази. Окрыленный нежданной удачей, де Бофор послал своих людей к западной стене.

Николя де Лекур тоже не верил своему счастью. Мысленно он, от имени самых знатных дворян королевства, уже осыпал себя золотым дождем. Рухнув на колени перед герцогом, господин де Лекур клялся доставить его прямиком к ложу прелюбодействующей королевы. А попутно проинформировал о том, что ее величество поджидает карета в ближайшей роще. Де Бофор был всерьез настроен не дать Анне улизнуть из «мышеловки», поэтому тут же послал нескольких слуг захватить экипаж. Остальные, во главе с самим герцогом, стараясь пока соблюдать тишину, тенями проскальзывали в злосчастную калитку.

Ночь для Эме выдалась трудной.

Он получил послание из Парижа незадолго до сумерек и, пробежав письмо глазами, замысловато выругался. Мазарини, получивший доклад от своего верного лейтенанта, больше не считал нужным таиться. Да и что уж тут прятать, раз де Фоберу все известно. Кардинал решил устроить свидание с возлюбленной нынче же ночью, и Эме предлагалось в этом помочь. Вернее, недвусмысленно приказывалось.

Мазарини приехал в аббатство совершенно официально, отужинал с преподобным де Билодо, обсудил с ним дела церковные и отправился почивать в отведенные ему апартаменты, где обычно и останавливался. Только немногие знали, что почти сразу кардинал их покинул, пройдя через секретную дверь в тайную комнатку, куда некоторое время спустя явилась и его возлюбленная.