Словно для того, чтобы кардинал получил ответ на свой вопрос, где-то рядом оглушительно грохнул пистолетный выстрел. Органная труба обладала великолепной акустикой, так что в природе нового звука ни у кого сомнений не возникло.

– Это в церкви. Проклятье!

Когда доходит до стрельбы в церкви, дело плохо. Лейтенант в данный момент не имел ни малейшего желания пойти и проверить, стрелял ли это Трюдо. Или стреляли в Трюдо.

– Мы в ловушке. Господи, мы в ловушке! – Анна заметалась по комнате, заламывая руки. Королеве уже мерещилась сырая монастырская келья до скончания дней. – Заклинаю вас, сделайте хоть что-нибудь!

Мазарини безнадежно выглянул в крохотное окошко с видом на реку. Какая насмешка, даже содрав с себя кожу, в него никому не протиснуться.

Эме сосредоточенно созерцал облицовку камина. Андре, помнится, говорил, что рисунок планки-рычага немного отличается. Наконец лейтенант решился. Достаточно оказалось одного легкого прикосновения, и панель с характерным скрежетом отодвинулась, освобождая вход в подвал.

Королева тихо ахнула, вцепившись в руку Виолетты.

– Это еще что такое? – кардинал подозрительно уставился на лейтенанта.

– Плоды моего расследования. Очень надеюсь, что про этот тайник никто из наших врагов не знает. Господин де Бовиль, зажгите факел. И потушите эти чертовы свечи.

– Если там есть крысы… – побелевшими губами прошептала Анна.

– Скорее! – любые крысы, а также пауки и змеи для Мазарини сейчас казались меньшим несчастьем, чем эта изысканно обставленная «мышеловка», готовая вот-вот захлопнуться. Его высокопреосвященство буквально вытолкнул королеву на первую ступеньку ведущей в темноту лестницы, Виолетта и гвардейцы бросились следом. Де Фобер, шедший последним, заботливо прикрыл за собой вход в тайник. Очень вовремя. У Эме сложилось впечатление, что за панелью, которая только-только встала на место, послышались ругань и шум отодвигаемой мебели. Но прислушиваться было некогда.

Кароньяку не удалось исполнить распоряжение лейтенанта. Господин Булот не был трусом, но и геройски умереть он тоже не спешил. Поэтому, завидев Николя де Лекура в компании вооруженных людей с факелами, гвардеец не стал бросаться к нему с обнаженной шпагой, выкрикивая: «Именем кардинала!» А наоборот, тут же нырнул в темноту за угол церкви. И как раз вовремя. Незнакомцы, хоть нынче было поздновато для молитв, вломились прямиком в храм, оттуда вскоре послышалось бряцание оружия, затем одинокий пистолетный выстрел. А Кароньяк бросился к воротам. Там, насколько он понял, несли караул двое из его товарищей. В случае чего троим все же легче обороняться, чем одному.

Трюдо, оставленному де Фобером охранять тайный ход в басовой трубе органа, повезло гораздо меньше. Пуля, выпущенная кем-то из спутников герцога, угодила бедолаге в грудь. Нападающие слишком торопились, чтобы выяснять, жив гвардеец или нет, поэтому тело просто оттащили и отшвырнули в сторону, освобождая проход. Бывший помощник викария уверенно провел де Бофора и его дворян по винтовой лестнице вниз к заветной двери. Но тут их ожидал неприятный сюрприз – комната оказалась пуста.

– Дьявольщина! Посмотрите, монсеньор, постель еще теплая.

Франсуа и сам понимал, что совсем недавно это ложе не пустовало. Скомканные простыни, тонкий запах женских духов, но где, черт побери, сами любовники?

– Отсюда есть другой выход?!

От этого вопроса де Лекур сделался белым, словно мел.

– Нет, ваше сиятельство. Разве что в окно.

– Да ты, мерзавец, вздумал надо мной издеваться! – герцог был в ярости. – В это «окно» разве что кошка пролезет. А не королева Франции.

Люди де Бофора принялись обыскивать комнату. Увы, никаких следов Мазарини или Анны. Эти двое словно испарились.

Преподобного де Билодо поднял с постели оглушительный грохот выстрела. Пока святой отец спросонья пытался сообразить, на каком он свете, в комнату ворвался помощник, буквально огорошивший хозяина Нуази последними известиями. Во дворе аббатства полно вооруженных людей. Никто не знает, кто они такие и откуда взялись, но эти пришельцы, похоже, разоряют храм Божий.

Де Билодо наскоро накинул на плечи теплый халат и второпях, как был, в ночном колпаке, ринулся во двор. Кучка перепуганных монахов, вооруженных спросонья кто чем, последовала за настоятелем.

Преподобный был в растерянности – с чего ему начать. Угрожать ночным бандитам гневом Божьим или организовывать оборону? Но, завидев среди «бандитов» своего дальнего родственника Франсуа де Бофора, настоятель растерялся окончательно. И разозлился.

– Вы в своем уме? Вы хоть понимаете, где находитесь? Это же церковь! Как вы посмели?!..

– А-а… это вы. Очень кстати, – де Бофор презрительно кривил губы. – Идемте со мной, я покажу вам внутренне убранство вашего «храма».

– Что все это значит? – тайный ход и винтовая лестница, ведущая в комнату, более уместную в отеле куртизанки, чем внутри аббатства, произвели на преподобного отца должное впечатление.

– О, только не говорите, что вы не знали о сем уютном гнездышке Венеры и ее Купидона. Лучше скажите мне, куда упорхнул этот крылатый малыш вместе со своей дамой сердца.

– Я не совсем вас понимаю, герцог.

– Неужели? Мазарини и Анна Австрийская наставляют у вас под носом рога Людовику, а вы ничего не понимаете? Как мило.

– Подобное заявление может стоить вам свободы, – пробормотал де Билодо. – Надеюсь, вы можете доказать…

– Они были тут, эти двое. Совсем недавно. И они все еще в аббатстве. Если понадобится, я переверну это тихое болото вверх дном…

– Подождите, братец. Успокойтесь. Кардинал Джулио Мазарини действительно в Нуази. Не нужно ничего переворачивать. Вполне достаточно последовать за мной в его апартаменты. Там, надеюсь, это ужасное недоразумение разрешится без угроз, крови и оскорблений в адрес королевы Франции.

– Что вы будете делать, если окажется, что итальяшки в апартаментах нет?

– Я уверен, что он там. А ее величество в Лувре. А вас просто черт попутал. Идемте же!

Андре после ухода шевалье де Фобера опустился в кресло в глубокой задумчивости.

Итак, свидание королевы и Мазарини в Нуази скоро состоится. Кардинал уже здесь. И де Фобер, можно не сомневаться, менее всего расположен был язвить или шутить, когда говорил, что де Линю лучше сегодня оставаться «смертельно больным». Иначе появление неугодного викария на сцене не то комедии, не то трагедии, которая вот-вот разыграется в стенах аббатства, сорвет всю пьесу. Мешать лейтенанту Андре не собирался.

Все было бы хорошо, если б не одно «но». Ощущение близкой опасности, особое нервное напряжение, присущее только военным людям и охотникам, никогда не обманывало Андре де Линя. Оно всегда возникало неожиданно и в большинстве случаев помогало выйти победителем из безвыходной, казалось бы, ситуации. Андре не знал, как объяснить то, что интуиция позволяет ему чувствовать некое напряжение, витающее в воздухе.