Во-вторых, как бы ты ни был оскорблен в своих лучших чувствах, это проблемы только твоего отца, и ничьи больше. Я сильно сомневаюсь, что рядом с Исан он настолько несчастлив, что это требует твоего непосредственного участия, и тем более подобным вопиющим образом. Эта девушка любит твоего отца до исступления, что, на мой взгляд, неоправданно, незаслуженно и вообще за версту отдает хроническим идиотизмом. Арсанар, конечно, вполне нормальный себе мужик, не могу сказать ничего плохого, но то, как он обращался с Исан на моей памяти, больше походит на отношение… в общем, с женщинами так не обращаются! На ее месте я бы шарахалась от него, как от проказы, а не бежала послушной овечкой по первому зову.

И в-третьих, чего ты, собственно, так бесишься? Твоей матери (пусть ей будет хорошо на том свете) уже нет, и ты ничем ей не поможешь. А твой отец, слава Всевышнему, или какие там у вас есть боги, жив, здоров и имеет полное право наслаждаться жизнью во всех ее проявлениях. Исан — замечательная женщина. И ты должен быть благодарен ей за то, что она делает твоего отца счастливым.

— Она не женщ-щина, она — с-сай-е! — раненым зверем взревел Танай, продолжая пятиться назад в такт моим шагам, но сохраняя при этом завидное выражение высокомерия на узком лице.

Насколько я знала, словом сай-е тизарры называли наложниц из гарема. Судя по реакции собеседника, это слово обозначало низшее положение в иерархии народа тизарров и расценивалось ими как донельзя обидное. Но сути нынешнего дела, на мой взгляд, никак не меняло.

— Что?! Танай, ты — непроходимый тупица и полный кретин! — завопила я во всю мощь легких. — Она такая же женщина, как и твоя мать!

— Не с-смей говорить о моей матери! — зашипел, словно раскаленное масло на сковороде, Танай. — Дайна по с-статус-су возвыш-шаетс-ся над вс-семи ос-стальными. Она — для продолжения рода и должна быть единс-ственной. А с-сай-е гарема с-сущ-щес-ствуют для удовлетворения желаний и выполнения обязаннос-стей, которые недопус-стимо взваливать на дайну. Замолчи, иначе я с-силой закрою твой рот!

Я остановилась и действительно замолчала. Не потому что испугалась, а потому что поняла: разговаривать на эту тему бессмысленно. Для такого, как Танай, не существует понятия «женщина» в нормальном, общепринятом значении этого слова. Даже мать, чью память он так яростно защищает, в его понимании исполняет лишь роль какого-то почетного инкубатора. При таком раскладе о женщинах гарема и говорить нечего. Точнее, о женщинах вообще. Не поймет. Зато имеет смысл сказать о другом.

— Возвращаясь к твоим обвинениям в мой адрес, — продолжила я. — Хочу напомнить, что и ты, и твой отец, вы оба бесцеремонно вмешались в мою жизнь, заставив силой пройти брачный обряд с тобой! И почему-то никого из вас не волновали ни мои чувства, ни моя боль. Впрочем, оно понятно: для вас я всего лишь диковинная игрушка — украшение дома и символ могущества. Но я не такая, как вы! Помогая Исан, я прежде всего заботилась о ее чувствах, о ее любви, поскольку все остальные находившиеся рядом, ничем не пытались ей помочь. В том числе и любимый мужчина, который просто пользовался ее любовью. И, кстати, неотъемлемым и самым главным качеством у правителя должна быть ответственность. Причем не только перед народом в целом, но и перед каждым подданным в отдельности. Скажу тебе честно: я рада, что Арсанар женился на Исан. Она получила то, о чем мечтала, — это неплохая моральная компенсация за все унижения, которым он ее подвергал. Но мне искренне жаль, что, находясь в гареме твоего отца, она не имела права на выбор и не сумела встретить более достойного спутника жизни, который уважал бы ее за доброе сердце и нежную преданную душу, а вовсе не за титул почетного инкубатора.

О, я все-таки сказала это вслух? Замечательно!

Я закрыла рот и с видом оскорбленной невинности заняла выжидательную позицию. Судя по вытянувшему лицу, моя речь тизарра удивила. Во всяком случае, об этом красноречиво свидетельствовала его отвисшая челюсть. Но произведенным эффектом любовалась я недолго. Танай быстро опомнился и, снова надев пренебрежительную маску, снизошел до ответа.

— В твоем с-случае мы реш-шили вопрос-с наилучш-шим образом для тебя, пос-скольку заботилис-сь о твоем будущ-щем. Иначе твое дальнейш-шее пребывание в долине с-создало бы множес-ство проблем как для народа тизарров, так и лично для тебя. Наих-худш-ший вариант — ты бы попрос-сту не выжила. Ус-став дратьс-ся между с-собой за обладание тобой, мужчины в итоге реш-шили бы проблему кардинальным с-спос-собом — ус-странили предмет с-спора.

— Да, теперь это можно назвать как угодно, — поморщилась я, внутренне содрогнувшись от мрачной перспективы. — Но твои страшилки уже ни к чему. К счастью, обряд не состоялся, я вернулась домой к мужу. Если бы не твое появление, долина тизарров осталась бы в моей памяти всего лишь красивой сказкой. Но ты со своими планами мести испортил все впечатление. Если раньше я жалела тебя, Танай, то сейчас ты мне глубоко неприятен. Сделай одолжение, вернись обратно в долину, а то твой папочка небось перевернул каждый камень в округе, пытаясь отыскать непутевого сына. А я вернусь домой, иначе из-за твоей выходки с моим исчезновением Талейн вполне способен развязать войну с тизаррами. Подумать только — стоило пробираться в чужой мир ради бессмысленной мести! Столько потраченных сил, и все впустую! Если Арсанар узнает, он пустит твою шкуру на ремни! — Всплеснув руками, я отвернулась от бестолкового тизарра, задумавшись над следующей проблемой: как заставить его вернуть мне кольцо. Какими бы ни были наши разборки, заказ по-прежнему числится за мной как невыполненный.

— Он с-сам пос-слал меня! — вдруг послышалось за спиной.

Я рывком обернулась.

— Что?!

— Арс-санар с-сам пос-слал меня с-сюда, — глядя мне в глаза, повторил Танай.

Все, приплыли! Я впала в ступор, категорически отказываясь понимать происходящее. Выходит, папаша действительно пышет праведным гневом? Когда снедаемый ревностью сыночек берется за дело, нагородив себе огород вымышленных обид — это одно. Но когда все происходит по велению венценосной руки, возможно, в случае тизарра — хвоста, это уже совсем другое…

— Наш-ш народ в больш-шой опас-снос-сти! Ес-сли раньш-ше тизарры были замурованы в с-скалах-х и обречены на голодную с-смерть, то теперь, обретя с-свободу, мы с-сами с-служим пищ-щей для других-х. С-своими с-силами мы не с-справляемс-ся, поэтому нам необх-ходим артеф-факт, с-спос-собный отвадить от наш-шей долины непрош-шеных гос-стей. Из разговора с-с твоим мужем, когда он был у нас-с, мой отец узнал, что сущ-щес-ствуют различные магичес-ские ш-штуковины, так называемые артеф-факты, и что их-х можно добыть с-среди ваш-шего народа. Поэтому, как только с-случилос-сь нес-счастье, он пос-слал меня с-сюда. Я должен принес-сти артеф-факт, который с-спас-сет долину.

Я озадаченно смотрела на тизарра, постепенно понимая, что посыл Арсанара не имеет ко мне вообще никакого отношения, а заодно и осознавая весь ужас сказанного.

— Ты хочешь сказать, что… — Я растерялась, не находя нужных слов. — В каком это смысле вы стали пищей?