— Что сделать? — засуетился бродяга. Глаза при этом забегали. Он облизал белым от налета языком губы и преданно уставился на Нуху.

— Расскажи для начала, что здесь произошло? — попросил Нуха и показал рукой на выход, давая понять, что лучше выйти во двор. Исходивший от этого человека запах уже резал глаза. Он брезговал вдыхать воздух, напитанный им.

— Я раньше со своей мымрой в Москве жил, — начал сбивчиво объяснять мужчина.

— Погоди, — остановил его Нуха. — Здесь как оказался?

— Квартиру продал, — ответил бомж. Он очень торопился. Было видно, что этот человек сильно страдал похмельем. По грязному, прокопченному лицу катились крупные капли пота. Руки дрожали. Заплетающимся языком, едва проговаривая слова, иногда надолго замолкая, теряя из-за провалов памяти нить разговора, Леха в общих чертах рассказал, как был обманут недобросовестными риелторами и оказался с такими же, как он, забулдыгами в этой дыре. Председатель развалившегося колхоза разрешила заселиться в этот дом, заверив человека, который привез всю троицу, что он брошен. А вчера заявилась хозяйка со своим хахалем и выгнала. Ночь они провели в другой избе, а под утро он отправился на поиски денег, чтобы купить самогон и привести в порядок здоровье.

Пока мужчина рассказывал свою историю, Нуха придумал, как действовать дальше. Он понял, что переселенцы имеют зуб на приехавшую женщину и Болтуна.

— Значит, так, то, что я тебе скажу, должно остаться между нами, иначе… — Нуха выразительно провел большим пальцем по шее. — Если сделаешь все как надо, я озолочу тебя.

— Я за что берусь, все довожу до конца! — залепетал с рабской покорностью бомж.

— Короче, — Нуха хотел положить на плечо мужчине руку, но вовремя спохватился и отдернул ее. — Парень, который приехал с этой женщиной, он не муж ей и даже не родственник. Он прячется от нас и навязался к ней. Вчера они узнали, что мы напали на их след, и спрятались. Мы прождали их до утра, но они так и не пришли. Вы можете их найти?

Мужчина оглядел двор, словно надеясь увидеть пропавших прямо здесь. В его взгляде было столько рвения и тоски одновременно, что Нуха улыбнулся.

— Найдем, — прохрипел мужчина. — Только опохмелиться бы.

— Хорошо, — согласился Нуха. — Много не дам, а то упадете и не сможете ходить. Когда все сделаете, я каждому заплачу по пятьдесят рублей.

— Да ну?! — мужчина ошалело уставился на чеченца.

— Точно говорю, — подтвердил Нуха. — Как найдете, сразу сюда. Я здесь ждать буду. И смотри, чтобы они ничего не заподозрили.

— Понимаю, — часто закивал головой мужчина.

Нуха всучил ему денег на поллитровку самогона и выпроводил за ворота.

Время тянулось медленно.

— Как ты думаешь, не обманут? — Муртаз сунул в ухо мизинец и стал там ковырять.

— Не должен, — Нуха приподнялся на табурете и посмотрел поверх занавески на улицу. Но из-за росших в палисаднике деревьев разглядеть, что происходит, было почти невозможно. — У него совсем мало денег. Он не сможет напиться.

— Много ли надо алкашу? — возразил Муртаз.

— Хочешь сказать, я поступил неправильно? — прищурился Нуха. Его выводило из себя буквально все.

— Разве я это говорил? — нахмурился Муртаз и встал со стула. — Просто на таких людей совсем нет надежды.

— Что предлагаешь? — Нуха не мигая уставился на него.

— Сам подумай, — он присел на корточки. — До шоссе здесь далеко. Живут одни старики. У них нет даже телефонов. Надо пойти по домам и самим проверить.

— Ты в своем уме? — изумился Нуха. — Как ты себе это представляешь?

— А что тут представлять? — пришла очередь удивляться Муртазу. — Даже если мы здесь всех убьем, никто не хватится. Надо начать с соседей. Зайти спросить, самим везде посмотреть. Будут сопротивляться, связать. Здесь у каждого подполье. Можно закрыть там.

Нуха открыл было рот, чтобы ответить, как со двора послышался шум.

Он бросился к окну и едва не зарычал от радости. От калитки, придерживая руками спадающие штаны, спешил их старый знакомый. У забора переминался с ноги на ногу второй бомж. Он был чуть выше ростом, но в остальном имел практически полное сходство со своим дружком.

— Ну! — едва бородач шагнул через порог, устремился к нему Нуха.

— Нашли, — выдохнул бомж устало. — Зинка пошла по домам. Придумала, как сказать, чтобы подозрения не вызвать. Говорила, будто оставила здесь сумку с документами, а теперь ищет приехавшую хозяйку, чтобы забрать.

— Где? — почти крикнул Нуха. Его абсолютно не интересовали подробности поиска.

— На реке, голубчики!

* * *

Вынырнувшее из-за горизонта солнце по-летнему быстро взбиралось вверх, стремительно укорачивая тени. Болтун сидел перед давно потухшим костром и смотрел на спящую у него на коленях Татьяну. Натянув до подбородка ветровку, которой он укрыл ее, она изредка вздрагивала и принималась чесать покрасневшие укусы комаров то на носике, то на ухе. Легкий ветерок, подувший с рассветом, смешавшись с дымом тлеющей листвы, немного разогнал кровососов, и поэтому оставшаяся часть ночи прошла относительно спокойно. В ветвях росших у самой воды деревьев резвились птички. Где-то далеко куковала кукушка. Болтун хотел было загадать, сколько осталось ему жить, как неожиданно испугался и отказался от этой затеи, уверенный, что стоит ему даже мысленно задать вопрос, как она тут же замолчит. А теперь Толику было вдвойне страшно. Он еще не мог определить, какие чувства, заглушая страх и безысходность, тянут его к этой женщине, но был благодарен судьбе, с такой коварностью и жестокостью подарившей эту встречу.

Неожиданно она открыла глаза. Уголок губы видимой половины лица вздрогнул и пополз в виноватой улыбке:

— Уже утро? — Она медленно села, забросила за спину волосы и посмотрела по сторонам. — Почему не разбудил?

— Ты разве просила? — Он встал, разминая затекшие бедра, несколько раз присел, потом направился к воде, чтобы умыться.

Его сильно тошнило, голова кружилась. Сомнений в том, что причиной этому послужило облучение, у него уже не было.

Болтун опустился на корточки и некоторое время наблюдал, как стайка мальков синхронно устремилась от берега. Потом зачерпнул в пригоршню воды и плеснул себе в лицо. Сзади раздался мужской голос. Он замер, потом медленно развернулся. Из-за пышно разросшегося куста черемухи вышел один из мужчин, которого накануне Татьяна прогнала из дома отца. Чуть дальше стоял его дружок.

— Что, утренний моцион? — усмехнулся Болтун и увидел спускающегося к пляжу Нуху. Его сковал ужас. Правая нога непонятно почему выпрямилась, тогда как левая осталась в согнутом положении, и он полетел в воду. Болтун рухнул на бок, зажмурился от брызг и тут же вскочил. На берегу были уже оба чеченца. Татьяна сидела к ним спиной и поэтому до последнего не понимала, чем вызвано такое поведение Болтуна. Тем временем Муртаз подскочил к ней, схватил за волосы и заставил встать. Она закричала и обхватила его руку за запястье. Но он двинул ей кулаком в спину. Она выгнулась и упала на колени. В тот же момент Муртаз выхватил из-за пояса пистолет.